Эхо. Предания, сказания, легенды, сказки - страница 13

Крыса помолчала немного, потом сказала:

— Я придумала. Ты, ворон, полетишь посмотришь, какой дорогой идет охотник, и скажешь нам. Ты, газель, побежишь вперед и ляжешь около этой дороги, будто раненная. А ворон сядет тебе на голову, будто хочет тебе глаза выклевать. Когда охотник увидит раненую газель, он бросит черепаху, лук и стрелы и побежит, чтобы скорее тебя схватить. Когда он подбежит к тебе, ты встань, отбеги немного и опять упади. Охотник опять побежит к тебе. А ты снова встанешь, опять побежишь и опять упадешь. Пока охотник будет за тобой гоняться, я перегрызу веревки и освобожу черепаху. А когда мы с черепахой спрячемся, ты убежишь по-настоящему. И охотник никого не поймает.

Так они и сделали.

Охотник шел и нес черепаху. Вдруг он увидел, что впереди лежит раненая газель, а на ней сидит ворон и клюет ее.

Охотник обрадовался, бросил на землю черепаху, лук и стрелы, протянул руки к газели и побежал к ней. Когда он был уже близко, газель вскочила и, хромая, побежала. Охотник гнался за ней и кричал:

— Стой, стой! Все равно не уйдешь!

Крыса тем временем перегрызала веревки, которыми охотник опутал черепаху.

А ворон то садился на газель, когда она падала, то летал посмотреть, много ли еще осталось работы у крысы.

Когда крыса перегрызла все веревки и освободила черепаху, ворон подождал, пока они спрячутся в кустах. Потом он полетел и крикнул газели:

— Убегай! Черепаха свободна.

Газель вскочила и побежала так быстро, что охотник даже остановился на месте от удивления.

Когда газель убежала, охотник сказал:

— Ничего не понимаю. Кто-то разгрыз крепкую сеть, а кто — неизвестно. Газель, казалось, вот-вот умрет, а она убежала, как здоровая. Пойду-ка я назад, возьму черепаху и поскорее уйду домой.

Охотник пошел назад, но черепахи не нашел. На том месте, где он ее оставил, валялись только перегрызенные веревки.

— Это какая-то заколдованная страна. Лучше уйду отсюда подальше. И никогда больше сюда не вернусь, — сказал охотник.

Так он и сделал.

А ворон, крыса, черепаха и газель остались там жить и помогать друг другу.

Старые люди говорят, что когда-то очень давно, так давно, что никто не помнит, когда это было, злые духи боролись с добрыми и победили их.

Когда это совершилось, они погасили солнце снегом, льдом и метелями.

И настала тогда вечная ночь на земле. Все покрылось льдом, и всюду была смерть.

Не росли больше деревья со сладкими плодами папайя, не стало больше маиса на полях.

Не цвели цветы, и не пели птицы.

Кузнечики и цикады перестали стрекотать.

Люди умирали от голода.

Тогда вожди индейских племен созвали Великий Совет, чтобы решить, как создать новое солнце.

На небе остались только одни звезды. Только их не удалось погасить злым духам.

Много, много дней совещались вожди, и никто не мог придумать, как создать новое солнце.

Наконец один мудрый вождь, который прожил на свете триста лет, сказал:

— Слушайте, слушайте, сыновья мои, внуки и правнуки. Я говорю вам. Создать новое солнце можно. Пусть только отважный юноша проникнет в звездные края и возьмет с каждой звезды по частице. Эти частицы звезд он должен прикрепить к своему щиту. Устремляясь все выше и выше, от звезды до звезды, юноша достигнет зенита небесного свода. И там его щит засияет солнцем.

Когда мудрый вождь замолчал, со всех сторон раздались голоса:

— Я пойду! Я пойду!

Старый вождь сказал:

— Спасибо вам, дети мои, что вы готовы идти. Но пойти может со щитом только один из вас, потому что только одно солнце нужно создать. Если было бы несколько светил, подобных солнцу, они сожгли бы землю. — И еще сказал он: — Тот, кто пойдет на этот подвиг, должен принести самую большую жертву, которую может принести человек. Он должен покинуть свою жену и детей, отца и мать, своих друзей, свой народ. Никогда больше не вернется он на землю. Вечно будет странствовать по небесному своду со щитом в левой руке. И всегда должен он быть готов к бою со злыми духами. Ибо они никогда не успокоятся и снова и снова будут пытаться погасить ясное солнце.

Когда мудрец замолчал, все храбрые вожди и воины стояли в раздумье с поникшей головой.