Эхо войны - страница 15

Кивнув охранникам, я прошел внутрь и окунулся в полумрак большого здания, пропитанный самыми разнообразными запахами и гудящий голосами. Вот она настоящая толкучка. Сердце города. Длинные ряды прилавков заполненные различным товаром. Глаза разбегаются. Тут продавалось и покупалось все, о чем можно только мечтать. Лежащий во внутреннем кармане сверток с деньгами приятно грел сердце, а руки так и чесались поскорей их потратить. В голове жалобно заныл голосок, сетующий на уже разваливающиеся боты, рваные джинсы, а про брезентовую куртку и говорить нечего – заплаты ставить негде. Другой голосок сварливо напомнил, что надо думать о следующей зиме, когда охотиться невозможно, а кушать хочется все так же и даже чуть больше.

В этом случае внутренний голос был прав. В прошлом году дела шли неважно и минувшую зиму, я пережил с трудом. Не то чтобы умирал с голоду, но и не жировал. Да и зима на редкость холодная, снежная и долгая оказалась. Хорошо, что успел запастись саксаулом и углем, почти не экономил на обогреве.

Тут меня толкнули, и я выпал из воспоминаний, обнаружив, что стою посреди прохода, а вокруг меня течет людской поток. Мысленно выругав и себя и внутренний голос, развернулся и потопал в противоположную сторону. Туда, откуда тянуло запахом жареного мяса. Решительно прошел мимо небольшой закусочной с несколькими грязными столиками напротив раздаточного окошка. Почти бегом миновал мясные прилавки, где роились сотни жирных зеленых мух, слетевшихся на запах прикрытого грязными тряпками мяса. Добравшись до конца прохода свернул в сторону и остановился перед небольшим металлическим столиком, за коим восседал мой старый знакомый Мурат. Что характерно, он в буквальном смысле слова сидел на деньгах – в роли кресла выступал здоровенный металлический ящик с товаром и деньгами.

Увидев меня Мурат неподдельно обрадовался и, всплеснув руками, затараторил:

– Ай-ай-ай! Какой гость пожаловал! Ай, Битум-джим! Совсем забыл про старика!

– Здрасте – поприветствовал я старого турка – Мурат происходил из ташкентских турков, что осели в Узбекистане еще в шестидесятых годах прошлого века и потихоньку расползлись по всей стране, смешавшись с коренными жителями – Как ваши дела, Мурат-бей?

– Твоими молитвами, дорогой, твоими молитвами! Ну, чем порадуешь старика? Есть чего? – жадно спросил Мурат, изредка покупавший ненужные мне самому находки – причудливой формы стеклянные и пластиковые бутылочки с пахучими молотыми травами, приправами и прочие подобные штуки. Сам я в еде особой привередливостью не страдал – была бы соль и ладно. Ну, перец иногда.

– Сегодня ничего нет – огорчено развел я руками – Я покупать пришел, а не продавать.

– Покупать? – брови Мурата удивленно взлетели вверх – Вай-вай, мир перевернулся! Чтобы Битум-джим решил потратиться! Пусть будет благословен Аллах, пославший тебя ко мне!

– Кхм – смущенно откашлялся я и неуверенно спросил – Мурат-бей, а кофе есть?

– Конечно есть, дорогой! Для тебя все что угодно есть! Тебе какой?

– Тот, что я у вас в прошлый раз брал – напомнил я – Порошковый, растворимый. Ну, что подешевле.

– Есть, как не быть. Самый ходовой товар, не залеживается – закивал продавец – Сколько возьмешь?

– А почем он сейчас?

– Цена та же, Битум-джим – за чайную ложку с горкой, беру не меньше десятки «паханскими». Но тебе за девять уступлю, по старой дружбе.

– А может и до восьми скинете, по старой дружбе-то? – попытался я поторговаться.

– Дружба дружбой, а зарабатывать все же надо – философски ответил Мурат, потирая ладони – Девять!

– Ладно – сдался я – Возьму по девять.

– Сколько берешь? – осведомился турок, вставая с ящика и приоткрывая крышку.

– Три… нет, пять ложек! – решился я, наощупь доставая из свертка купюры.

– Вай-вай, никак разбогател?

– Да где там – вздохнул я, ложа на стол стопку замызганных бумажек – Ушана сегодня завалил, да продал на мясо.

– Понятно – кивнул Мурат, проворно пересыпая бурый порошок из мутной стеклянной банки в целлофановый пакетик.

– Мурат-бей! В вашей ложке горкой и не пахнет! – поспешно завопил я – Добавьте чуток! Имейте совесть!