Екатерина Великая. Греческий прожект - страница 7

Из осажденного с октября месяца прошлого года, Оренбурга, пришла с гонцом депеша от генерал-губернатора Оренбургской губернии Ивана Андреевича Рейнсдорпа, где докладывалось, что к крепостному валу были высланы казаки, сумевшие передать указ Пугачёва к войскам Оренбургского гарнизона с призывом сложить оружие и присоединиться к «государю». Крепость под руководством коменданта Рейнсдорпа продолжала делать вылазки. Многочасовые бои давали свои результаты, но солдаты проявляли робость и страх. Посему, дабы не дать возможность солдатам и казакам переходить на сторону Пугачева, было принято решение обороняться за стенами крепости под прикрытием крепостной артиллерии.

Пленные пугачевцы давали показания на некого пугачевского полковника Хлопушу, коий оказался бывшим уголовником – Афанасием Тимофеевичем Соколовым. Сей вор, Хлопуша, безобразной внешности, оказался весьма способным организатором и командиром, уведшим в свое войско работного люда с шестидесяти заводов по всему Поволжью. Токмо на Демидовских Авзяно-Петровских заводах он собрал пушки, провиант, деньги, сформировал отряд из мастеровых и заводских крестьян, а такожде взял с собой закованных в кандалы приказчиков.

Немолодой комендант Оренбурга, Иван Рейнсдорп, писал в Военную коллегию, что многие солдаты очень вяло ведут себя во время боя, не желая убивать своих братьев-бедняков. От оного известия Екатерина пребывала в большой растерянности. Оренбург, как докладывал глава военного ведомства, Захар Чернышев, – серьезный форпост, в военном плане был мощной крепостью. Вокруг города был возведён земляной вал, укреплённый десятью бастионами и двумя полубастионами. Высота вала достигала четырех метров и выше, а ширина – тринадцати метров. С наружной стороны вала шёл ров глубиной около четырех метров и шириною в десять метров. Гарнизон Оренбурга, имевший на вооружении около сотни пушек, состоял из трех тысяч человек, из них около полутора тысяч солдат. Радовало и то, что еще осенью семьдесят третьего, в Оренбург, из Яицкого городка, успел беспрепятственно подойти отряд из 630 яицких казаков, оставшихся верными правительству. В середине ноября туда пробился бригадир Алексей Алексеевич Корф с корпусом в две с половиной тысячи штыков. Теперь крепость защищали более шести тысяч солдат. Екатерина изволила написать указ со словами благодарности защитникам Оренбургской крепости.

На беду, с самого начала Пугачевского движения, надеясь на хорошую укрепленность и верность гарнизона, Сенат особливо не обеспокоился касательно движения пугачевского восстания. Фаворита Васильчикова такожде не беспокоило положение дел, он полагал, что сие вовсе не его дело, есть кому и без него разобраться, как изловить главного бунтовщика. Чего с него взять: молод еще, неопытен, поелику весьма постный во всем. Екатерина называла его про себя не иначе, как «холодным супом».

Сенат заволновался, когда в декабре стало известно о присоединении к пугачевцам огромного числа башкирцев во главе со старшиной Кинзя Арслановым. Башкиры, стало быть, составили около половины войск самозванца. Пугачевские атаманы Чика-Зарубин и Иван Грязнов осадили города Уфу и Челябинск, а такожде, пришло известие, что Пугачев ожидает подмоги от Казахского хана Нурали и султана Дусали. Везде, где проходили разношерстные войска самозваного, как называли его крестьяне, – «надеи-государя» Петра Третьего, российские города и веси встречали их с колокольным звоном и хлебом с солью. Сей факт был нестерпимо обидным для российской царицы.

Екатерина еще раз перечитала письмо губернатора Новгородской губернии Якова Сиверса, самого образованного и талантливого губернатора всей империи, коий приняв нищую Новгородщину, в короткий срок, сделал ее вполне знатной по всем показателям, особливо в сельском хозяйстве. Екатерина была ему благодарна пуще всего касательно повсеместной посадки в его вотчине земляных яблок и приобщения крестьянства к новому полезному овощу, вполне заменяющего хлеб. Яков Сиверс беспокоился о своей губернии в связи с грозными событиями в Поволжье. Придвинув лист бумаги, она принялась писать ему ответ: