Экипаж - страница 12

Он натянул шерстяную вязаную шапку до самого носа, опустил до бровей летный шлем и вдруг подумал: «Хороша, должно быть, моя трусливая рожа под этой маской».

Ему было страшно, смертельно страшно. Все товарищи считали его отважным; он один знал, насколько подвластна ужасу была его плоть.

Этот ужас постоянно жил бок о бок с ним. Он не мог сесть в самолет без тревоги, не мог даже подумать о полете, чтобы его сердце не отяжелело и не забилось медленнее.

Однако ни в коем случае не допуская мысли о том, что человек с его родословной, его элегантностью может жить в грязи траншей и ходов сообщения, он решил выбрать службу летчика, самую опасную из всех, а гордость еще и подталкивала его к тому, чтобы увеличить вероятность риска. Из-за мучительной борьбы, которую он непрерывно вел со своим страхом, его лицо словно окаменело, и это делало его непривлекательным для дружбы.

Сжав пальцами рычаг управления высотой, он устремился прямо на линии. Он вслушивался в гул мотора с нервной настороженностью, все время думая о том, что поломка наверняка окажется смертельной, так как приземляться придется куда получится и непонятно на какую территорию. Когда самолет приближался к Эсне, туман стал более плотным и как будто вжался в землю, где смутно просматривался блеклый рисунок окопов.

Новий обернулся к Бертье, командиру экипажа, тот улыбнулся и указал рукой вперед.

Он тоже дрожал от страха, но от иного страха – не выполнить задание. Несмотря на то что в эскадрильи он находился вот уже два года, при каждом вылете он волновался, как новичок. Зная о своей склонности задумываться, он опасался, что может не разглядеть вещи в их истинном свете, и каждый раз, выходя из самолета, вконец вымотав своего пилота, он думал, что упустил какую-то важную деталь. Мысль о гибели, о смерти даже не приходила ему в голову, настолько его изобретательный ум был не в состоянии представить некий определенный конец своим мечтаниям.

Они летели над линией обороны. Между туманом и землей имелся небольшой цвета сажи коридорчик, куда самолет и устремился на полной скорости. Они находились так близко от поверхности, что даже различали углубления траншей, рельеф брустверов.

«Не больше пятнадцати метров! – подумал Новий, стиснув зубы. – Они сейчас выстрелят снизу».

Однако рука бывалого и ловкого пилота оставалась тверда и машина неслась над вражеской территорией. Таким вот образом они перелопатили всю линию фронта между Суассоном и Реймсом, но ничего не заметили. Наконец, с сожалением, Бертье подал знак к возвращению.

На летном поле широким шагом расхаживал Тели, Эрбийон от него не отставал. Капитан бубнил про себя сдавленные проклятия, как вдруг его лицо чуть просветлело. Со стороны Вислы доносился слабый, приглушенный туманом рокот. Офицер-стажер не отличал его от свиста ветра, но, взглянув на Тели, понял, что самолет возвращается.

Марбо, «доктор», все товарищи уже бегали по полю. Из тумана вынырнул биплан.

– Приземление будет не очень удобным, – пробормотал все еще обеспокоенный Тели.

Однако проследив взглядом за плавным и вымеренным виражом машины, сказал, находясь под впечатлением от искусности маневра:

– Новий и в самом деле – ас. А какая смелость!

Самолет уже подруливал к ангарам. Поравнявшись с ожидавшей его группкой, Новий выпрыгнул из кабины. Бертье сидел в своей неподвижно. Капитан, смеясь, встряхнул его:

– Ну же, мечтатель.

Вдруг резко остановился, вгляделся в лицо наблюдателя. Его глаза были закрыты. Комбинезон возле плеча разорван.

– Новий, – воскликнул Тели, – в вас что, стреляли снизу?

– Не знаю, господин капитан, слишком громко гудел мотор.

Голос прозвучал бесстрастно, но шлем он не опустил, чтобы хватило времени придать чертам своего, как он знал, искаженного волнением лица обычную холодность.

Бертье осторожно вынули из самолета. Дышал он слабо. По выражению тревоги в устремленных на Бертье лицах Жан оценил всю меру уважения, которое он вызывал. Пилот-врач расстегнул комбинезон, куртку раненого, взглянул на рану и выпрямился.

– Ну что? – спросил его Тели.

– Здесь я не врач, господин капитан, а пилот, – резко выкрикнул доктор. – Вам обо всем сообщат в госпитале.