Экипаж - страница 25
Только все напрасно. Они уже долго бороздили воздушные просторы, но небо, по прозрачности своей способное соперничать с драгоценным камнем, по-прежнему было пустынным. Эта разведка неминуемо должна была закончиться так же мирно, так же пошло, как и остальные его вылеты.
В надежде позабыть о своем разочаровании, он погрузился в созерцание пейзажа, пытаясь выделить в переплетении рвов, окрашиваемых в сиреневый цвет косыми лучами восходящего солнца, те, которые капитан попросил его запомнить для предстоящего корректирования огня. Однако его еще плохо натренированные глаза никак не могли установить между линиями противника четкую границу.
Он увлеченно работал над этим, пока резкий толчок не отбросил его к борту кабины. Самолет, выпуская перед собой красную полосу, пикировал.
«Капитан стреляет по немецким окопам», – подумал Эрбийон.
Теперь самолет то летел перпендикулярно земле, то выравнивался, резко бросался ввысь и опять пикировал, яростно кидая Эрбийона во все стороны, отчего он ударялся плечами о туфель.
Стажер, привыкший к тому, что капитан подобным образом с ним забавлялся, со спокойным сердцем переносил этот высший пилотаж.
Наконец самолет вновь обрел устойчивость, и капитан, повернув к Эрбийону радостное лицо, показал ему на точку позади хвоста биплана.
Жан не заметил ничего, кроме того, что все самолеты сопровождения куда-то исчезли. Он решил, что капитан его спрашивает, не страшно ли ему продолжать разведку в одиночку, и в ответ он изобразил беззаботный жест.
Однако внезапное исчезновение самолетов заставило его об этом задуматься.
«Может быть, пока капитан развлекался, заставляя меня приплясывать, – размышлял он, – с товарищами что-нибудь произошло?»
И пришел к выводу:
«Нужно будет попросить его больше так не шутить. Он мешает мне вести наблюдение».
В этот самый момент Тели сильно накренил самолет, и Жан заметил, гораздо ниже, другой самолет, который, казалось, несся в немецкий тыл. Его сердце бешено забилось: «фоккер»!
Энергичным движением он направил турель и свои пулеметы на врага и выстрелил. Пули просвистели довольно близко от самолета, но очередной вираж Тели оставил его вне поля видимости.
«Ах, если бы только он дал мне продолжить, – подумал Эрбийон с отчаянием, – я бы его сбил».
Когда капитан приземлился, три другие машины уже стояли на летном поле. Как только они выбрались из своих кабин, Тели сказал Эрбийону:
– Ну как, вы довольны, что участвовали в сражении?
Стажер, подумав о нескольких выпущенных им очередях, ответил:
– Да разве же это сражение – это ерунда!
Капитан посмотрел на него с искренним восхищением.
– Похвально, новичок! Семь самолетов у нас на хвосте и один сбитый, а вам все мало!
У Жана зародилось смутное беспокойство, которое и помешало ему ответить.
Капитан, казалось, действительно не шутил. Тем временем к ним подошли остальные экипажи, и стажер услышал, как Брюлар воскликнул:
– Мы их сделали, господин капитан, здорово, правда!
– Да, – ответил Тели. – Их сбили Новий и Виранс.
Эрбийон, совершенно опешивший, никак не мог поверить в свое невезение. Выходило, что эквилибристика капитана вовсе не являлась испытанием, а состояла из необходимых для сражения фигур, а его товарищи, обрадовавшиеся внезапной атаке, выполнили всю достойную славы работу, тогда как он, углубившись в созерцание пейзажа, не смог провести наблюдение; находясь среди этих танцующих самолетов, он так ничего и не заметил. Его лицо покраснело от стыда, но никто этого не заметил, так как он еще не снял свой шлем.
Подавляя чувство неловкости, он уже начал было участвовать в общем разговоре, как на землю сел последний самолет. Из него вылез «доктор» и подбежал к собравшимся у ангаров офицерам. Его губы кривились от комической ярости. Приблизившись к ним, он воскликнул:
– Какое животное среди вас чуть было меня не подбило?
Никто не ответил, а Эрбийон едва не лишился чувств. Он уже не мог утешать себя даже тем, что спугнул противника; он стрелял в своего товарища.
Тем временем капитан, указывая на него и обращаясь ко всем, говорил:
– А наш Эрбийон – храбрец. Стычка была нешуточная, а он даже глазом не моргнул.