Эксперимент ч.2 - страница 27

Эх…, лифчик ещё тогда купила – эта вещь полезная оказалась. После пары новшеств лично сделанных, лифчик стал, конечно, страшноват, но грудь держит как влитую – с обрыва кувырком, а она не шелохнётся даже. Ножами хреначишь – не качнётся даже куда ни надо, равновесие не потеряешь, хоть сальто через голову делай с двойным ударом ножей вниз…

А за трусы эти мне стыдно будет, пока не продам их какой-нибудь дурочке вроде себя самой…

Постирать бы их надо – тогда точно продам. Может даже за хороший артефакт.

О, снег опять пошёл. Серебристый такой. Красивый. Вроде везде идёт – тут это очень важно. А то помню, шли как-то через Лиманск, пошёл такой вот снег красивый. По всей улице пошёл, а дальше, у развалин, как ножом отрезало. Я подумать ничего не успела, на инстинктах в ближайший дом щучкой нырнула. А парни среагировать не успели. Я им кричать, а куда уже? Мясо с костей ползёт, один только заорать и успел, я и имени его не помню. Только пушки от них и остались. Дождалась, когда снег кончится, из кровавых клякс собрала, что осталось, да двинулась дальше. Не плакать же мне над ними? Тут каждый день кто-то умирает, и нет никаких гарантий, что завтра, вот такой же кляксой, ты сама не расползёшься по земле. Горевать времени нет – выживать надо…, правда, я вот стала замечать, что этим я просто оправдываюсь. Вот после того как вызвалась проводить новичков с базы Альберта к Чёрному лесу, тогда и заподозрила что со мной, что-то не совсем так. Не так, как с остальными. Они сами идиоты конечно – сказала же «в лес все!», а они стоят дебилы, по мертвякам очередями шьют. Ну, дошились, портные блять херовы. Контролёр вылез за спинами своей пехоты и один из дурачков в глаза ему посмотрел. Секунда буквально и тут же разворачивается и своих товарищей расстреливать начал. Я тогда прицелилась и выстрелила – Уран не подвёл, пуля врезалась контролёру точно в лоб. Рвануло так, что козла разметало по всем холмам. Мертвяки сразу ориентацию потеряли. И что же? Двое из тех, кто под деревьями укрылся, кинулись спасать своих товарищей. И как? Долбоёбы тупые…, они попытались скрутить того, что стрелял, того, которому мозги промыло до самой задницы. Бараны – он их обоих одной очередью срубил ещё у деревьев. Контролёр помер, но этот-то - всё, пиздец ему. Башка чистая, как зимняя степь - почти зомбак. Я и его с Урана срубила. Как и мертвяков оставшихся. Там раненный один парнишка кричал что-то, но рисковать своей шкурой, спасая того, кому плечо разорвали до кости?

Даже если выживет – сама сдохнешь таща его на горбу. А оно мне надо? Он мне не брат, ни сестра, даже не настоящий напарник – за деньги вела их до точки. Я им вообще ничем не обязана была, что бы хоть на полпальца собой рисковать выше оговорённого.

Он для меня мёртвый уже стал. Положила я их всех, вместе с раненными.

А потом поворачиваюсь, а эта сучка в меня пушкой тычит, бледная вся, в слезах и уши от страха к черепу прижаты. Я и забыла про неё, последняя из всех их команды живая осталась.

-Ты что дура делаешь? – Говорю, а она затвор передёргивает.

Ну и сработали инстинкты раньше, чем мысль. Ножик мой ей головёнку насквозь прошил – хороший ножик…, я мертвецов обобрала, в останках контролёра нашла пару полезных ошмётков, в синьку закатала, идти собралась уже. И тут вдруг вспомнила девочку эту, ножом моим убитую – она же белая вся была, от ужаса белая. И в глазах слёзы. Переживала она за смерти своих, за то, как я поступила с подранками, прям видно было, как она страдает от этих смертей…

А я стою с тюками, среди трупов и понимаю, что мне плевать. Даже не так - я вполне довольна, даже счастлива – вместо положенной платы, я взяла втрое больше с мертвецов. И как-то папа с мамой вспомнились, как-то хреново на душе стало. Они хоть и знали Зону, понимали её, и делали всё правильно, но что-то не помню я улыбок радости, после того как они грабили трупы новичков.

Скорее уж папа с мамой, скорбели о тех, кто умер…, а мне вот плевать.

Страшно тогда стало – что если папа с мамой, из-за меня ушли? Из-за того, что я такая стала? Ведь я никогда не понимала их по-настоящему. Многое мне казалось глупым.