Эксперт № 51 (2014) - страница 3

Чтобы принимать такие решения, совершенно необходимо иметь обостренное историческое чувство. То, что Путин мыслит именно историческими категориями, стало ясно уже в 2013 году — на его выступлении на Валдайском клубе. Именно тогда Путин впервые публично и четко заговорил о национальной идее, о ее необходимости для России и о необходимости участия государства в ее формировании: «Государство, власть, интеллектуальный и политический класс практически самоустранились от этой работы, тем более что прежняя, официозная, идеология оставляла тяжелую оскомину… Практика показала, что новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам. Самоустроение государства, общества не сработало, так же как и механическое копирование чужого опыта…»

Для многих (как сторонников, так и оппонентов президента) это прозвучало неожиданно. Критики не заставили себя долго ждать: кто-то заявил, что все это бессмысленно и России надо вернуться на столбовую дорогу цивилизации, а кто-то — что этого мало и требуются более решительные слова и действия. Шло время, могло показаться, что все это было сказано впустую. Однако Крым2014 показал, что слова эти не были лишь риторикой, но имели реальное наполнение. А то, что эти слова не были кем-то восприняты всерьез, — это упущение тех, кто не привык серьезно относиться к спокойным высказываниям.

Путин же в последние годы неоднократно (и по нарастающей!) предупреждал, что Россия не будет мириться с игнорированием ее интересов. Это и Мюнхенская речь 2007 года, которая произвела на западный истеблишмент шокирующее впечатление своими холодными интонациями: «Сейчас же нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены — пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент. Неужели вновь потребуются долгие годы и десятилетия, смена нескольких поколений политиков, чтобы “разобрать” и “демонтировать” эти новые стены?» Это и «Валдай-2013», где Путин вернулся к теме «красных линий», за которые никому заходить нельзя. Наконец, в известном смысле в качестве подобного предупреждения вполне можно расценить и наигранную на рояле перед широкой публикой в 2010 году мелодию песни «С чего начинается Родина».

И похоже, что если не в географическом, то во временном смысле наша нынешняя Родина в самом деле начинается с Крыма. То воздействие, которое оказал Крым (а затем, конечно, и западное давление и война на Донбассе) на российское общество, указывает на то, что именно тут произошло нечто, что возвестило об историческом выздоровлении России. Возвращение Крыма парадоксальным образом исцелило и советскую травму (Хрущев Крым отдал), и постсоветскую (Ельцин державу развалил); не менее ясно срезонировало с еще более ранними периодами — Крымской войной XIX века и с приходом христианства на русскую землю. Воссоединение с Крымом выявило соразмерность масштаба нынешней России с ее историей. Показало, что это не какое-то непонятное образование, странным образом оказавшееся на данной территории, но реальный субъект, имеющий глубокое сродство со своей историей. И именно это (где-то даже неожиданное!) открытие отозвалось в народе такой радостью и гордостью.

Теперь это включение массы самых различных людей в исторический процесс (общая поддержка, множество потоков гуманитарной помощи и т. п.) становится важнейшим политическим ресурсом Путина. Мы имеем принципиально иную ситуацию: общество не просто ждет от лидера перемен, оно действует и высказывается. И это позволяет не просто решать какие-то текущие задачи, это дает шанс на деятельную выработку национальной стратегии.

«Мы также понимаем, что идентичность, национальная идея не могут быть навязаны сверху, не могут быть построены на основе идеологической монополии. Такая конструкция неустойчива и очень уязвима, мы знаем это по собственному опыту, она не имеет будущего в современном мире. Необходимо историческое творчество, синтез лучшего национального опыта и идеи, осмысление наших культурных, духовных, политических традиций с разных точек зрения с пониманием, что это не застывшее нечто, данное навсегда, а это живой организм»,