Эксплеты. Последняя сказка - страница 17

Разумеется, внутренний голос Омарейл взывал к совести: Норт попал в год, когда появился на свет, и, возможно, теперь пытался раскрыть самую главную тайну – тайну своего рождения.

Но тот же внутренний голос сухо замечал, что если бы Даррит соизволил обменяться с принцессой хоть парой слов, она узнала бы обо всем наверняка, а так оставалось только строить догадки.

Смакуя мгновения особой жалости к себе, Омарейл мысленно негодовала: она тоже испытала немало потрясений, но не стала вести себя холодно и отстраненно.

Утром принцесса вошла в кухню мрачная, как февральский вечер. Лодья и Норт сидели за столом и оживленно беседовали. Омарейл сдержанно ответила на их приветствие и мученически вздохнула.

– Я налью вам чай, садитесь, – совершенно не глядя на нее, сказал Даррит.

Он был увлечен разговором и не обращал внимания на печальное лицо принцессы. Она сердито поджала губы, но села.

– То есть Турбийон, по сути, один, и он всякий раз возвращается в свое время, – говорил Даррит увлеченно. – Но сейчас их здесь два – один ваш, один наш.

– Именно так, – с улыбкой человека, наслаждающегося беседой, ответил Лодья. – Потому что Путешественники попадают ко мне, в прошлое, из другого времени, не из моего.

Норт запустил руку в волосы, взъерошил их и задумчиво произнес:

– Получается, что для Часовщика проходит не один год, прежде чем он отправляет Путешественника к вам. Он ведет учет? Записывает в блокнот, кого куда отправил?

Налив чай, Даррит подхватил с плиты кусок пирога и поставил все это перед Омарейл. Встретившись с ней взглядом, он чуть улыбнулся – мимолетно, едва заметно, – и она с раздражением поняла, что обида отступает. Тело наполнялось теплом. Она этого не хотела! Она намеревалась высказать Дарриту все, что думала по поводу его отсутствия в такой важный момент. По поводу его черствости. По поводу того, что он не делился с ней тем, что было важно для него, наконец! Будто они были чужими людьми.

Мужчины продолжили разговор, пока Омарейл молча ела завтрак. Затем Лодья взглянул на часы, что крепились цепочкой к карману его жилета, и торопливо начал собираться.

– Моя помощница, конечно, уже пришла, но я очень не люблю опаздывать, – поделился он. – Время, знаете ли, терять не стоит, – добавил он с многозначительной улыбкой.

Когда он ушел, в комнате наконец воцарилась тишина. Даррит сосредоточенно нарезал копченое мясо, стараясь сделать тонкие ломтики, и все еще не замечал мрачного настроения Омарейл. Она устала ждать, когда он наконец обратит внимание на ее недовольство, и уже собралась высказать все вслух, как он поднял взгляд и спросил:

– Вы на меня злитесь?

Будто бы и не было вчерашних слез, принцесса с доброжелательным недоумением и даже нотками снисходительности спросила:

– С чего ты взял?

Он чуть пожал плечами и встал, чтобы снять с плиты разогретые лепешки.

– Я подумал, что вы обиделись из-за моего позднего возвращения. Не вышли из комнаты, когда я вернулся. Сегодня молчите.

Почему ей не хотелось соглашаться?

– Я просто уже спала.

– Вы не спали.

Она вопросительно подняла бровь, борясь с желанием крикнуть что-нибудь сердитое. Но раз уж она решила изображать безразличие, то спокойно спросила:

– Почему ты так решил?

– Слышал, как вы плакали.

И тут Омарейл вскипела.

– Слышал и пошел спать?! – воскликнула она.

Даррит поставил на середину стола лепешки и нарезанное мясо.

– Если это что-то меняет, я пошел не спать, а читать.

– Луна и Солнце, разумеется, это ничего не меняет!

Он сел. Растерянно отломил кусочек лепешки.

– Создается впечатление, что рассердило вас не мое позднее возвращение, – задумчиво произнес он, – и не то, что вчера я совершенно не посвятил время нашему общему делу. Но что тогда?

Омарейл устало потерла лицо.

– Ничего, – буркнула она и сделала глоток чая.

– Дело ведь не в том, что я вчера не провел с вами время?

Она мысленно застонала: разговор становился все хуже и хуже. Признаваться, что дело было именно в этом, принцесса не хотела даже самой себе, а уж Норту не сказала бы и подавно. Отрицать – значило придумывать другую достоверную версию. Надо было с самого начала соглашаться, что причиной была недостаточная вовлеченность в их миссию!