Экспресс на 19:45 - страница 8

– Мы уедем, – пообещал он, поглаживая ее по щеке. Конечно, уедут, куда им будет деваться – работу они оба потеряют. Жена Хью, Кейт, была владелицей и управляющим директором унаследованной от легендарного отца инвестиционной фирмы. В совет директоров входили и ее братья, Хью никогда не жаловавшие – их неуважение давно стало излюбленной темой его откровенных разговоров с Энн. – Попутешествуем по другим странам, а там решим, что делать дальше. Начнем с чистого листа. Ты и я. Ты ведь этого хочешь?

– Конечно, – проворковала она. – Это было бы замечательно.

Энн нравилась ее работа. Она искренне хотела получить это место, когда посылала резюме и проходила собеседование. Она смыслила в числах, инвестиции представлялись ей чем-то средним между логикой и волшебством, а работа с клиентами – своеобразной игрой, целью которой было убедить людей поделиться своими деньгами за обещание их преумножить. Кейт – начальница Энн и жена ее любовника – вызывала в ней уважение и восхищение. Она производила впечатление умной и сильной женщины.

Возможно, Энн следовало подумать об этом, прежде чем поддаваться на ухаживания Хью. Он не был влиятельным человеком. Она просчиталась. А может быть, и вовсе не утруждала себя расчетами. Порой она совершала подобные ошибки – выпускала поводья из рук. Папуля считал это формой самовредительства.

– Иногда мне кажется, милая, что ты не вкладываешься всей душой, – говорил он. И, возможно, был прав.

– Ох, – вздохнул Хью, отстранившись и поглядев на часы. – Я опаздываю. Нужно переодеться – я обещал сопровождать Кейт на благотворительном вечере.

Она встала, прошла через кабинет, достала из шкафа смокинг и пристроила его на спинке дивана. Еще один потрясающий предмет его гардероба – тяжелый и шелковистый. Она любовно провела пальцами по лацкану. Он встал. Она помогла ему одеться, развесила сброшенные им вещи и убрала их обратно в шкаф. Потом снова подошла к Хью и завязала ему галстук. В глубине души он все еще был маленьким мальчиком. Хотел, чтобы о нем заботились. Да и кто не хотел бы?

– Ты выглядишь просто превосходно. – Она поцеловала его. – Желаю хорошо провести вечер.

Он ответил ей долгим взглядом. В глазах снова заблестели слезы.

– Скоро, – пообещал он, – я положу конец этому глупому спектаклю.

Она ласково провела рукой по его щеке и, одарив его нежнейшей из своих улыбок, направилась к выходу.

– Энн, – он схватил ее за руку. – Я люблю тебя.

Она никогда не отвечала на его признания. Бросала изворотливое «я тоже», а в переписке отшучивалась смайликами с сердечками. Иногда и вовсе ограничивалась воздушным поцелуем. Он, казалось, не обращал на это внимания – или же был слишком горд, чтобы напрямую спросить, почему она ни разу не сказала ему этих слов и любит ли она его на самом деле. Но она ставила на избирательную способность Хью видеть и слышать только то, что не противоречит его желаниям.

Она послала ему воздушный поцелуй.

– Доброй ночи, Хью.

У него зазвонил телефон. Мгновение, понадобившееся ему, чтобы ответить, он не сводил с нее глаз.

– Иду, дорогая, – наконец выдавил он, пряча взгляд, и отошел. – Просто надо было разобраться с клиентом.

Энн вышла. Его голос следовал за ней по коридору.

Она вернулась в свой кабинет и принялась собираться. Душа ее была не на месте. Она предчувствовала, что удача вот-вот покинет ее. Веских оснований для подобных мыслей не было. Она просто осознавала, что все трещало по швам. Что расставание с Кейт пройдет не так гладко, как он предполагает. Что в глубине души он этого и сам не хочет. Что, как только ситуация достигнет критической массы, она останется без работы. Но всухую она проигрывать не собиралась. Уж об этом она позаботится.

В конце концов на нее навалилось чувство одиночества и опустошенности. Больше всего на свете ей хотелось позвонить папуле. Обсудить с ним все. Попросить совета. Телефон звякнул, отобразившееся на экране сообщение вещало:

Энн почувствовала раздражение, но ответила коротко:

Забавно был устроен этот мир. В трудную для себя минуту она давала именно тот совет, который был нужен ей. Ученик стал учителем. Папуля бы ею гордился.