Экспресс «Надежда» - страница 13

— Я полагал, что вы сами этого хотите.

— А кого-нибудь из них, — Иван качнул головой на соседние столы, — вы встречали вне столовой?

— Нет.

— Ия нет. Но вчера у вас было исключение, Миклош.

— Что вы имеете в виду?

— Руперта.

— Кого-кого?

— Типа, который чихнул на свою соседку. Вчера за ужином. Был он у вас?

— Да, — спокойно кивнул венгр.

— И вы беседовали обо мне?

— Нет, Иштван. Беседы не было. Была попытка, но я ее отклонил.

— Почему, если не секрет?

— Не имею привычки беседовать о друзьях с незнакомыми людьми! — рассердился Миклош. — У вас есть еще вопросы ко мне?

— Нет, — мотнул головой Иван.

— Тогда, может быть, объясните мне, что все это значит?

Иван понимал, что ведет себя как последний кретин. Ему страшно хотелось рассказать о вчерашнем визите Руперта. Извиниться перед Миклошем. Но что-то его сдерживало. Он и сам не знал что.

Миклош допил сок, прикоснулся к губам салфеткой и аккуратно положил ее рядом с прибором. Наблюдавший за ними итальянец тоже промокнул губы салфеткой.

— Синьор Джордано. — Ивана Миклош подчеркнуто не замечал. — Хотите подышать свежим воздухом?

— Разумеется, — поспешно откликнулся итальянец. — С удовольствием составлю вам компанию.

— До свидания, — обронил Миклош, поднимаясь из-за стола.

— Ариведерчи! — вежливо попрощался монах.

Глядя, как они, переговариваясь, идут к выходу, Иван ощутил почти физическую боль утраты чего-то бесконечно родного и близкого. Он знал, что ждет их за дверью: растерянность, страх, мучительное ощущение одиночества и собственного бессилия, но не мог ни помочь им, ни даже окликнуть. Достал папиросы, закурил, жадно втягивая в себя обжигающие гортань струйки дыма.

Коридору не было конца. Если верить наручному хронометру, Иван шел уже больше трех часов. Шел не останавливаясь, размеренным спортивным шагом, а прямой, как стрела, коридор по-прежнему тянулся вдаль: безликий и изнуряюще монотонный. Менялись только цифры на дверных табличках: вначале двухзначные, потом трех-, четырех-, а теперь пошли уже пятизначные номера — четные слева, нечетные справа.

От табличек рябило в глазах. Иван старался не смотреть на них, но больше взгляду было зацепиться, не за что, и он опять начинал непроизвольно коситься то вправо, то влево. Время приближалось к обеду, но при одной мысли о трехчасовом возвращении начали отчаянно ныть ноги и пропал аппетит.

Пора отдохнуть, спокойно решить, что и как делать дальше. Без особой надежды Иван толкнул ближайшую дверь. Она оказалась не заперта. Постучал и, не получив ответа, вошел.

Комната была точной копией той, которую он занимал. Он шагнул к двери в ванную, опять постучал и опять не получил ответа. Огляделся. Похоже, здесь никто не жил — постель заправлена аккуратно, как по линейке, кресла с геометрической точностью расставлены по бокам журнального столика, задвинутый в угол торшер. И полное отсутствие каких-либо личных вещей.

Иван облегченно вздохнул, сел, сбросил ботинки и, откинувшись на податливую спинку кресла, с наслаждением вытянул ноги. Через минуту он уже спал, но и сон был как бы гипертрофированным продолжением фантастической реальности: из молочно-белого тумана возник комманданте в безукоризненном голубом мундире, потом туман заполыхал пронзительно-алым светом и фигура комманданте начала стремительно таять и сквозь нее проступил ажурный решетчатый силуэт, отдаленно напоминавший человеческий и разительно от него отличающийся. Вдруг пошел дождь, и на его фоне еще четче проступил черный, словно обуглившийся каркас того, что еще недавно именовалось комманданте Дождь перестал, и угольночерный скелет на глазах оброс плотью и превратился в… отца Мефодия. Потом поп исчез, и на его месте возникла фигура Руперта. Руперт уставился Ивану в глаза, подмигнул, и сквозь него явственно проступил схематический силуэт человека, каким рисуют его дети: черточка — туловище, две черточки — ноги, черточка — руки и заштрихованный кружок — голова.

Иван брезгливо передернулся, открыл глаза и вздрогнул: перед ним, уныло помаргивая, стоял Руперт.

— Не ожидали? — Руперт медленно поднял руку и поправил узелок галстука.