Экстренное погружение - страница 11

Гидролокатор не мог обнаружить трал, но сам траулер с подстрочной таблицей данных ярким бликом сверкал на экране сбоку координатной сетки.

– Эх, тесновата квартирка, – вздохнул штурман. – Хотя бы метров двести – двести пятьдесят…

– Он зверски длиннющий, – выразил общую мысль старпом. Все знали, что трал мог тянуться за кормой траулера до двух километров в длину да еще метров по триста в стороны к отводителям.

– Рулевой, пять градусов влево, – приказал командир.

– Есть влево пять градусов, – тут же отозвался рулевой, радуясь, что для него нашлась работа.

«Лучше не рисковать и убраться подобру-поздорову, – подумал Грубозабойщиков. – Не дай бог, сети заденут акустическую антенну».

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Есть еще один контакт к северо-западу, удаление 20 миль, – ответил старпом. – Точно не лодка… Больше никого в радиусе пятидесяти миль.

Грубозабойщиков обвел глазами тесное помещение. Те, кто ловил на себе командирский взгляд, тут же отводили глаза в сторону. Командир всегда старался держать дистанцию между собой и экипажем, считая, что это способствует поддержанию порядка на лодке. Он никогда не был тираном, но любил субординацию, и его нынешний авторитет был завоеван не столько за счет придирок, сколько за счет им самим выработанной технологии руководства.

Старпом, стоя в одиночестве, наклонился над картой водного пространства между Кольским полуостровом и островом Медвежий. Баренцево море негласно считалось внутренним российским морем, и пока можно было надеяться, что чужаков не будет, но вдоль границы территориальных вод Норвегии и России в донный грунт была заложена цепь гидрофонов, составляющих систему «Зонт» – защиты и обнаружения неизвестных технических средств. Она тянулась и далее вдоль границы российских полярных владений вплоть до Шпицбергена. «Зонт» был способен заметить любую мало-мальски значимую лодку с мотором. Радарные системы надводных кораблей и патрулирующие в небе разведывательные самолеты завершали систему.

Дождавшись, когда командир подойдет к мостику, старпом приблизился к нему.

– Ну, и как вам этот новый инспектор, Владимир Анатольевич? – осторожно поинтересовался он.

– Думаешь, проверяющий?

– А то кто же…

– Мутный он какой-то, – откровенно признался Грубозабойщиков. – То доктор, то какая-то база слежения за американскими ракетами…

– Вот именно, – согласился старпом. – Прикажете изолировать?

– Нет, – командир какое-то время помолчал. – Присматривай за ним.

– Есть присматривать…

Неожиданно обернувшись, Грубозабойщиков увидел, что лица всех присутствующих на центральном повернуты к ним.

– Не будем сплетничать при экипаже, – поспешно добавил он, – поговорим позднее. – Командир повернулся к штурману: – Что с траулером?

Рыболовный трал все еще беспокоил его.

– Думаю, идет с чистой кормой, – ответил штурман. – Должно быть, в порт.

– Хорошо. Я буду в каюте. Если что, доложить, – и с этими словами командир покинул центральный.

Дроздов проснулся вялым и сонным, как бывает всегда, когда переспишь. Часы на переборке показывали девять тридцать утра. Значит, он спал шестнадцать часов кряду.

В каюте было темно. Он встал, на ощупь отыскал выключатель, зажег свет и огляделся. Тяжкороба не было, тот, очевидно, вернулся в каюту после того, как он уснул, а ушел, когда он еще не проснулся.

Кругом царила полная тишина, майор не смог уловить никаких признаков того, что они движутся. Безмолвие и покой, прямо как в собственной спальне. Что случилось? Задержались с отплытием?

На скорую руку ополоснувшись над раковиной, он решил, что бриться не стоит – женщин-то все равно нет, – надел рубашку, брюки, обулся и вышел из каюты.

Неподалеку, по правому борту, виднелась дверь. Дроздов заглянул внутрь. Это была офицерская кают-компания.

Один из офицеров неторопливо подбирал с огромного блюда бифштекс, яйца, жареную картошку, лениво перелистывая журнал. Это был человек примерно его возраста, крупный, склонный к полноте. Темные, коротко остриженные волосы тронуты на висках сединой, лицо умное, жизнерадостное. Заметив майора, он встал, протянул руку.

– Доктор Дроздов, если не ошибаюсь? Добро пожаловать в нашу кают-компанию, Андрей Викторович. Моя фамилия Кузнецов. Присаживайтесь.