Экзотика - страница 12

— Гамильтон!

Гейл в бешенстве вскочила с кушетки и бросилась вон из комнаты. В дверях она обернулась:

— Как ты посмел сказать такое! Этого никогда тебе не прощу!

Дверь с грохотом захлопнулась.

Гамильтон проводил жену долгим взглядом. У него был вид полководца, одержавшего первую победу.

— Надеюсь, вы извините мою жену, лейтенант? — спросил он как ни в чем не бывало. — Она очень эмоциональная женщина.

— Я бы предпочел пока оставить женщин и вернуться к Ламберту. Куда он мог девать украденные деньги? Их ведь было сто тысяч, если я не ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, черт побери? Но если кому-то и известно, куда он их подевал, то уж, во всяком случае, не мне!

— А как вы думаете, для чего Ламберту незадолго до смерти понадобилось заезжать на Сосновый бульвар? Быть может, он хотел забрать спрятанные там деньги?

— Исключено. Он бы никогда не стал прятать деньги там. Они с дочерью терпеть не могли друг друга.

— Но зачем-то он там был? Дважды.

— Понятия не имею. Даже не знал об этом. — Гамильтон красноречиво пожал плечами.

Я допил свой виски и встал.

— Ну что ж, мистер Гамильтон, благодарю за информацию.

— Не за что, лейтенант!

— Ну почему же? — сказал я и направился к двери.

— Постойте, лейтенант! Я сейчас позову Перкинса — он вас проводит.

— Не надо! — твердо сказал я. — Я прекрасно сам найду дорогу.

— Напоследок полюбуйтесь вот на это, — остановил меня Гамильтон и показал на две китайские вазы, стоящие у камина.

Я обратил на них внимание.

— Жена заплатила за эту пару десять тысяч! Она мнит себя великим коллекционером и утверждает, что это вазы династии Цин и им больше тысячи лет.

Гамильтон поднял одну из ваз и ловко перебросил из левой руки в правую.

— Угадайте, лейтенант, сколько она стоит? Пять тысяч? А вот и не угадали. Десять! Потому что настоящий коллекционер никогда не купит одну вазу, только в паре. А теперь — ловите!!!

Я успел понять только одно: тысячелетний, десятитысячедолларовый и уж никак не менее чем семифутовый снаряд полетел прямо в меня. Рискуя жизнью, я попытался спасти драгоценный сосуд и подставил руки, но ваза, пущенная могучей рукой Гамильтона, видимо, обладала энергией пушечного ядра. Я лишь немного сбил ее с курса, и она, скользнув по моим пальцам, пронеслась дальше, к каменной стене.

Я зажмурился, ожидая услышать грохот, и услышал его. Это был громоподобный хохот Гамильтона. Он хохотал так, что от его смеха дрожала каминная решетка. Я обернулся и увидел, что проклятая ваза продолжает свой круиз по полу, мягко подпрыгивая и кувыркаясь.

— Она ре… резиновая! — выдавил сквозь смех Гамильтон. — Купите, лейтенант, полтора доллара за пару!

Проклиная все вазы на свете, я двигался по коридору гамильтоновского особняка и молил судьбу, чтобы она не послала мне навстречу Перкинса, или, если уж эта встреча неизбежна, сделала так, чтобы у меня в руках тоже оказалась ваза, но не резиновая, а чугунная.

Вдруг одна из дверей приоткрылась, и я увидел Гейл Гамильтон. Она прикладывала палец к губам и делала мне знаки войти.

«Ничего себе семейка! — подумал я. — Муж — клоун, а жена — обольстительница».

Она поспешно затворила за мной дверь.

— Умоляю, не шумите, — голос у нее дрожал. — Я хочу вам кое-что сообщить, но боюсь, что муж может услышать!

— Слушаю вас, дочь моя, — сказал я тоном исповедника.

— Прошу вас, оставьте шутки, лейтенант, — она возмутилась. — Неужели вы думаете, что я пригласила вас за этим?

«Надеялся, черт побери!» — подумал я.

— Ради бога, извините, миссис. Просто в данный момент я нахожусь в несколько расстроенных чувствах. А вы утверждали, что ваш муж занимается не своим делом! Да у него просто талант!

— О, мой бог! — воскликнула она с нескрываемым ужасом. — Неужели он демонстрировал вам свои резиновые вазы?

Я кивнул. Она сокрушенно покачала головой.

— Временами мой муж бывает просто несносным ребенком, но он очень хороший человек…

— Простите, что перебиваю, однако вы, кажется, хотели что-то сообщить? О достоинствах вашего мужа?

— Нет, не об этом! — Она была явно задета, но голос ее прозвучал твердо, как и подобает будущему президенту «Дочерей Пионеров Запада». — Когда я узнала, что Ламберт выходит из тюрьмы, то очень встревожилась. Поймите меня — этот ужасный человек был способен на все! А мой муж так беспечен!..