Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель - страница 37

Дабы скорее оповестить вас о наиважнейших событиях нашего плавания, я теперь же кратко опишу их.

Мы достигли 54° за той линией, где дни равны ночам, и там нашли пролив, который вел в море, находящееся между владениями вашего величества и Индией. Пролив этот имеет в длину сто лиг.

Войдя в это море, мы, хотя ветер дул попутный, плыли три месяца и двадцать дней, не встретив иной земли[99], кроме двух маленьких необитаемых островов. Затем мы достигли архипелага со многими островами, богатыми золотом. Там наш капитан Эрнандо де Магальенес погиб со многими другими. Из-за потери стольких людей мы не могли плыть дальше; поэтому сожгли один корабль, а на остальных двух поплыли от острова к острову, пока с божьей помощью не отыскали Молуккские острова, что случилось через восемь месяцев после смерти нашего капитана[100]. Там мы нагрузили оба корабля гвоздикой.

Почтительнейше уведомляем ваше величество, что на этих островах Малукко мы нашли камфару, корицу и жемчуг. Когда же мы вознамерились вернуться в Испанию, оказалось, что один из наших двух кораблей дал большую течь, и для починки его необходимо разгрузить. По этой причине прошло много времени, прежде чем мы были готовы отплыть домой через Яву и Малакку[101].

Мы присягали верно служить вашему величеству, если только нам не помешает смерть, и посему мы продолжили плавание, дабы с соизволения божьего доставить вам весть о вышеупомянутом открытии.

На этом пути мы побывали на множестве очень богатых островов, в том числе на островах Банда, где цветет мускат и произрастает мускатный орех, и еще на Яве[102], где произрастает перец, а также на Тиморе, изобилующем сандаловым деревом; на всех этих островах, кроме того, много имбиря. Мы привезли с собой ветки всех этих растений с плодами, взятые на упомянутых островах, дабы показать вашему величеству. Кроме того, мы привезли договоры о дружбе со всеми королями и правителями означенных островов, подписанные ими самолично, в каковых они отдают себя под высокую руку вашего величества.

Когда мы покинули последний остров, то более пяти месяцев поддерживали силы только зерном, рисом и водой, не приближаясь ни к какой земле из страха перед королем португальским, который разослал по всем своим владениям приказ захватить наши корабли, чтобы ваше величество ничего о них не узнало.

Во время этого перехода двадцать два человека у нас умерло от голода; не имея никакой провизии, мы должны были зайти на один из островов Зеленого Мыса. Губернатор острова захватил нашу лодку с тринадцатью людьми и намерен был отправить меня со всем грузом в Португалию на корабле, который вез пряности из Каликута; он объявил, что никому, кроме португальцев, не дозволено плавать в тех водах и бывать на Островах Пряностей. Он выслал против нас четыре вооруженных корабля. Я и моя команда решили, что лучше смерть, чем португальский плен. Хотя мы намучились, стоя у помп денно и нощно и совсем ослабев, все же с помощью бога и присноблаженной девы Марии продолжали плыть и на исходе третьего года нашего путешествия вошли в гавань Сан-Лукар.

Обращаюсь к вашему величеству со смиренной просьбой вызволить из плена тринадцать человек, которые так долго служили вашему величеству, потребовать их освобождения, как людей вам нужных. Ведь и их заслуга есть в том, что мы на деле доказали, что Земля есть шар; поплыв на запад, мы обошли вокруг нее и вернулись с востока.

Смиренно прошу ваше величество в признание тяжких трудов, голода и жажды, стужи и жары, которые наши люди терпели, верно служа вашему величеству, милостиво споспешествовать их освобождению и приказать выдать им их долю пряностей из груза, который мы доставили в Испанию.

Кончая, целую руку и ноги вашего величества. Писано на корабле «Виктория» в Сан-Лукаре утром 6 сентября 1522 года[103].

Капитан Хуан-Себастъян Делькано»[104].

Вместе с этим письмом Эль-Кано послал императору в подарок пряности.

Это донесение Эль-Кано содержит две существенные неточности. Возможно, это было следствием огромного физического и душевного утомления. В противном случае эти уклонения от истины вступают в серьезное противоречие с почти фанатичным стремлением к точности, которое столь заметно в завещании Эль-Кано.