Эль скандаль при посторонних - страница 12

— Слушай сюда! — строго сказала она Милке, и Милка на том конце провода немедленно заскулила. — Послезавтра в час дня придешь в суд и скажешь, что этот придурок врезался в меня нарочно!

— Есть! — отрапортовала Милка. — Какой придурок?

— Толстый дядька с красными щеками. Там увидишь. Если спросят, скажешь, что он в меня влюблен с первого класса. Нет, с первого не получится, ему лет пятьдесят. Скажешь, он у нас в первом классе проходил педагогическую практику, увидел меня и влюбился. Потом преследовал всю жизнь, но я его отвергла, и вот результат.

— А он что, педагог? — спросила наивная Милка.

— Господи, ну откуда я знаю! — начала раздражаться Мурка. — Какая тебе разница!

— Но ты же говоришь, практика...

— Практика оказалась неудачной, и он отказался от карьеры педагога. Ушел... ушел в бухгалтеры. Ладно, там разберешься. Витасик все тебе расскажет.

— Витасик... — пролепетала бедная Милка. — А это кто такой?

— Витасик — мой адвокат! — важно сообщила Мурка. — Обожжжает меня! Просто обожжжает! — И она закатила глаза. — Все, Мила! Хватит задавать дурацкие вопросы! Ты меня отвлекаешь.

— От чего? — проблеяла Милка.

— От жизни, рыбонька, от жизни! — И Мурка довесила трубку.

Дав Милке надлежащие указания, Мурка совершенно успокоилась и залегла обратно в постель, где и пролежала до дня суда. И вот он наступил, этот трагический день. В час дня Мурка спала сладким сном человека, только что сделавшего чистосердечное признание. Милка и Витасик томились в суде. Наконец судья вызвал их в зал заседания. Апоплексический дядька и бритый качок уже были там в окружении адвокатов и безутешных родственников. Апоплексический дядька нарочно подвязал руку бинтом, а качок опирался на бамбуковую трость и демонстративно прихрамывал. Витасик и Милка вошли в зал.

— Вы ответчица? — спросил судья у Милки.

— Я... свидетель, — пробормотала перепуганная Милка.

— А ответчица где? — поинтересовался судья.

— Ммммммм... ответчица... понимаете ли... — замялся Витасик, но судья его перебил.

Поковырявшись в бумажках, он заявил, что заявления ответчицы, чтобы дело рассматривалось в ее отсутствие, он лично не видит и настоятельно просит обеспечить присутствие в зале суда человека, из-за которого его оторвали от обеда. Иначе он немедленно покинет помещение. Милка помчалась звонить Мурке. Мурка трубку не брала. Милка набрала номер еще раз. Мурка трубку не брала. Милка потрясла трубку, поднесла ко рту и прошептала в полном отчаянии:

— Ну миленькая, ну давай, звони громче!

И опять набрала номер. И Мурка трубку взяла. На пятнадцатом звонке.

— Алло! — сказала она крайне недовольным сонным голосом.

— Мура! — закричала Милка. — Ты где?

— Как где? — удивилась Мурка. — Дома. Сплю.

— Как спишь! Как спишь! А суд?

— В каком смысле «суд»? — еще больше удивилась Мурка.

— У тебя же судебное заседание! — надрывалась Милка.

— Мила! — сурово сказала Мурка. — Я тебя послала защищать свои интересы. Ты что, не поняла?

— Поняла... — пролепетала Милка.

— Плохо ты, Мила, защищаешь мои интересы! — еще суровее заявила Мурка, и Милка задрожала всем тельцем. — Где Витасик?

Милка ужасно обрадовалась, что можно перевести стрелки на Витасика.

— Здесь, здесь! — закричала она. — Витасик! Сюда! Скорей!

Подскакал Витасик.

— Виталий Петрович на проводе! — солидно пробасил он, взяв трубку.

— Ты, Виталий Петрович, придуриваться брось! — сказала на это Мурка. — Этажерку взял? Взял. Люстру уволок? Уволок! Изволь исполнять свои обязанности. А меня прошу оставить в покое!

— Что вы, что вы! — засуетился Витасик. — Конечно, спите! Набирайтесь сил! Вы нам нужны здоровая и веселая!

И повесил трубку. Но в душе затаил злобу, потому что не любил, когда его запугивают. И вот, когда он с Милкой вернулся в зал заседаний и судья опять поинтересовался, где, собственно, ответчица, наш Витасик поднялся и брякнул:

— А ответчица спит.

— Во-от как, — протянул судья. — Значит, у нас тут вырисовывается неуважение к суду.

— Неуважение, неуважение, — подобострастно закивал Витасик, уже реализовавший и этажерку, и люстру по недурной цене. Как хороший адвокат он был очень убедителен.