Elan I. Легенды Первой Империи - страница 15

Малькольм облизнулся.

— Потом поят элем, вином и медовухой, кормят пирогами.

— Да ты что? А с чем пироги?

— Неважно, с чем, потому что выбраться оттуда ты уже не сможешь. Стоит тебе войти, попробовать их еду, и ты останешься в Ногге навечно!

Малькольм моргнул.

— Ну и что?

— Как это — что?

— Еда у них хорошая?

— Говорят, неимоверно вкусная.

— Постели мягкие и теплые?

Рэйт кивнул.

— Значит, либо мы остаемся здесь, — Малькольм обвел полянку широким жестом, — и голодаем в жутком лесу, либо живем до конца дней в стране чудес, изобилия, музыки и веселья. Звучит отвратительно! Пошли!

Возражать было бесполезно. От таких доводов Рэйт растерялся.

— И еще, — Малькольм поднял палец, — каковы шансы, что фрэи найдут нас в этой волшебной стране Ногг?

Теперь наступил черед Рэйта изумленно таращиться. Он вгляделся в темную чащу, откуда доносились смех и пение.

— Помоги-ка потушить костер.

Они разбросали ветки и затоптали огонь. Рэйт пошел первым. С каждым шагом шум становился все громче. В ночном воздухе разносились голоса и собачий лай. Темнота отступала, из-под редеющего купола листвы проглянули звезды. Они очутились на краю леса. Впереди лежала освещенная половинкой луны равнина, по которой змеилась хорошо утоптанная дорога. Вдалеке в окнах бревенчатого дома горел огонь.

— Это страна Ногг? — спросил Малькольм.

— Нет, — ответил Рэйт. — Это придорожная таверна, где останавливаются путники.

— Мы — путники! — воскликнул Малькольм, не помня себя от радости. — Как думаешь, нам дадут покушать?

Рэйт пожал плечами.

— Есть только один способ это узнать…

Рэйт ненавидел, когда на него таращатся. Слишком часто это заканчивалось дракой. Еще он не любил чужаков, они его раздражали. Поэтому неудивительно, что он был не в духе: они с Малькольмом сидели в окружении дюжины чужаков, во все глаза глядевших, как беглецы едят.

Ничего не было сказано, по крайней мере, достаточно громко. Шептались возле большого деревянного блюда, с которого две служанки раздавали баранье жаркое, тихо переговариваясь с посетителями. Иногда они бросали взгляды на Малькольма, но в основном смотрели во все глаза на Рэйта, будто вместо шапки он надел на голову поросенка. Вернувшись к столам, люди продолжали пялиться на него, перешептываясь между собой.

— Как думаешь, о чем они говорят? — спросил Рэйт, толкнув Малькольма в бок.

Бывший раб даже головы от миски не поднял.

— Говорят, что ты чудо как пригож, и прикидывают, на какой из своих сестер тебя женить. — Он пожал плечами. — Откуда мне знать?

— Думаю, они собираются перерезать нам глотки…

— Мое предположение нравится мне больше! — Малькольм повозил пальцем по дну миски и с удовольствием его облизал. — Может, после моей истории нам дадут добавки?

— Не думал, что ты голоден. Пару жалких кусочков, что нам дали, ты ел целую вечность.

— Я растягивал удовольствие на случай, если нам больше ничего не достанется, — пояснил Малькольм, вылизывая миску. — Скажи-ка вот что: в светском обществе рхунов считается дурным тоном облизывать миску или нет?

— В светском обществе рхунов нет понятия дурной тон, по крайней мере, в Дьюрии. Здесь все может быть иначе. Местные привыкли делать, как им велено. Что касается обещанной истории — ты ведь не собираешься рассказывать им правду?

— Разумеется, нет. Я голодный, а не глупый. Такая история никого не накормит. Нас тут же выкинут те, кто еще не уснет от скуки.

— Ну, просто не говори ничего такого, что может их оскорбить.

— Верь людям!

Малькольм принялся облизывать край миски.

До чего он странный, подумал Рэйт. И облизывание миски тут вовсе ни при чем — это было самое нормальное из того, что он делал. Странным Малькольм казался из-за всего остального. Бывший раб не носил бороду, волосы стриг коротко и расчесывал. Сидел слишком прямо, мыл руки и лицо каждое утро и перед приемом пищи, расстраивался из-за пятен на одежде, разговаривал с чудаковатым изяществом и использовал кучу слов, которых Рэйт ни разу не слышал.

— Ты хороший рассказчик?

— Уфифим, — ответил Малькольм, все еще облизывая миску.

— Чего-чего?

Малькольм оторвался от миски.

— Увидим.

Хижина занимала большую часть места внутри частокола. Еще там находились загоны для домашних животных и сарай для припасов. Самым просторным помещением таверны была комната, где сидели беглецы. В Дьюрии дома строят из глины, крыши делают в форме конуса и кроют связками соломы. Этот был побогаче, из цельных бревен с крепкой крышей, которую не сдувает каждым порывом ветра. Помещение большое, места возле очага хватало. Взамен сухого навоза в нем пылали настоящие дрова.