Электричка в Буслаевку - страница 29

В Карухтане неожиданно умер правитель. Умер, не оставив после себя ни детей, ни завещания о престолонаследовании. Видимо, думал, что будет жить вечно.

Претендентов на ханский «трон» нарисовалось трое. Все довольно сильные маги. Двое из северной части, где располагалась одноименная столица провинции, один из южной, той, где Буслаевка. Корпус ханских нукеров тоже «разделился» натрое. Однако уже через пару дней «северяне» договорились, и число наследников сократилось до двух. И хотя сторону «северных» приняло большинство чиновников и военных, «южные» не сдавались.

Относительно мирное противостояние длилось около месяца. Митинги на площадях, слушания в совете старейшин, тайные переговоры, кулачные потасовки… Открыто начинать боевые действия никто не решался, и обывателям уже стало казаться, что замятня вот-вот закончится, Карухтан обретет нового хана, а неудачник отправится в почётную ссылку — представлять провинцию в имперском консультативном совете.

Увы, надежды на мирный исход оказались напрасными.

Поднакопившие сил «северяне» всё же рискнули и попытались взять штурмом вражескую резиденцию, но смогли захватить только первый этаж. «Южане» в долгу не остались. По окрестным улицам тут же прокатилась волна мелких и крупных стычек, а к ночи ожесточенные схватки шли уже по всему городу. Вооруженное противоборство продолжалось несколько суток и завершилось полной победой «северных». Южного претендента на трон захватили в плен и в тот же день «торжественно» обезглавили на главной городской площади. Вместе с ним казнили и два десятка его ближайших соратников. После чего по всей провинции объявили: «Бунт подавлен. Главарь смутьянов Борислав Нечестивец пал от народного гнева. Старейшины вручили ханский браслет истинному повелителю. Великий хан простил и помиловал раскаявшихся мятежников и повелел всем жителям благословенного Карухтана веселиться три дня и праздновать восшествие на престол Каруха Добросердечного».

Граждане, конечно, праздновали. Да и как не праздновать, если за верноподданническими настроениями следят нукеры. Хоть их и стало на несколько сотен меньше, и нет уже в их рядах изменников с юга, но за порядком бдят так, что не забалуешь. А что пожары ещё не все потушили, да разрушенные дома надо потом восстанавливать, да разграбленного имущества жалко, да родственников, случайно попавших под меч, хоронить — так это всё после, когда отгремят фанфары.

Налоги повысили? Тоже не беда. Могло быть и хуже. Вон, на «нижней» части кольца они выше прежних в три раза, а у нас всего в полтора — радуйтесь, люди, что живете у хана под боком, а не в какой-нибудь Марьинке или Грибово. У тех вообще — всех магов из городов отозвали, частномагическую практику запретили, оставили только «народных целителей» — необразованных ведьм и колдунов-недоучек. И нукеров своих там теперь тоже нет. Вместо них вспомогательная полиция. Заговорённое оружие у местных правоохранителей отобрали, а кто возмущался, тем голову с плеч и никаких разговоров…

— Понимаешь, Василий, какая беда. Родители мои за полгода до этих событий как раз перебрались в Карухтан, — с горечью сообщил бывший доцент. — Купили дом, радовались, думали, что в столице провинции и заработки повыше, и жизнь веселее. А, оказалось, попали в самое пекло. Дом сначала разграбили, а потом и вовсе спалили.

— А сами они? — тихо спросил я.

— Пропали без вести, — грустно вздохнул Сан Саныч. — Я, конечно, пытался найти их, даже в ханскую канцелярию обращался, да где там, — он обречённо махнул рукой. — Никто никаких расследований не проводил. Через месяц их признали погибшими, выдали мне бумажку с печатью, обозвали неблагонадёжным, поскольку тоже с юга, и велели катиться на все четыре стороны. А куда мне идти? Назад в Центроград, преподавать на кафедре? Ну да, другой-то дороги нет. Вот я и вернулся. Только о профессорской мантии больше не помышлял. В документах теперь штампик стоял — «склонен к противоправной деятельности». С таким клеймом скорее не о карьере думаешь, а как бы вообще не выгнали.

— Но ведь не выгнали же.

— Не выгнали, — кивнул собеседник. — Видимо, сразу внимания не обратили, а потом просто забыли, наверное. Даже доцента дали через два года. Правда, мне было уже всё равно. Тянул себе лямку и никуда особо не рвался… пока не уволили.