Эльфийский тесак - страница 15

стр.

Хоббит проснулся раньше всех оттого, что в боку нещадно кололо. Он разомкнул, вернее, попытался разомкнуть глаза, но обнаружил, что сделать это невозможно — кто-то заклеил веки Фолко чем-то типа пластыря впоследствии оказалось, что военным пластырем походного образца, предназначенного для склеивания поврежденных гусениц танков). Хоббит даже припомнил, что вчера вечером, напившийся до состояния белой горячки Рогволд, рассказывал о шуточках, кои он проделывал в армии над новобранцами. «Шуточка» сводилась к следующему. Новобранца укладывали спать на водяной матрас, предварительно подложив под матрас увесистый кирпич. Затем «салаге» заклеивали глаза военным пластырем, о свойствах которого среди людей ходило так же много легенд, как среди гномов о мифриле. Напоследок открывался краник в матрасе и с каждой струйкой «салага» во сне все больше и больше начинал ощущать как на его бок наваливается острый булыжник, а то и два. Стоит ли говорить, что несчастный новобранец просыпался в холодном поту с огромным синяком на боку.

С криком отодрав, как оказалось, военный пластырь, Фолко с изумлением уставился на клочья кожи и пучки своих ресниц и бровей, намертво прилипших к липкой поверхности. Первый же взгляд, брошенный хоббитом, убедил его, что распоясавшийся от спиртных напитков следопыт, вдруг вообразил, что он снова в армии, и что ему можно «пошутить» над тремя новобранцами.

— И где он только нашел водяные матрасы? — с болью подумал хоббит, почесывая огромных размеров фиолетовый синяк на правом боку от заботливо подложенного под, когда-то мягкий, водяной матрас, увесистого булыжника.

С громкими воплями спустя полминуты проснулись еще две жертвы неуемного желания Рогволда «вспомнить старину». Торину приснилось, что его поймали орки и принялись жарить на костре, причем наиболее нетерпеливые принялись отрезать кусок тупыми каменными топорами на боку жертвы. Малышу же приснилось, что он украл у дракона свои старые трусы, заложенные в ломбард, но дракон нагнал его и наступил своей лапой. На беду Маленького гнома, на земле, куда его впечатала лапа дракона, валялось несколько крупных камней.

Спустя еще минуту, все трое разобрались со своими впечатлениями и обещаниями насчет шутника и, услышали храп дюжего генерал-ефрейтора, посапывающего на водяном матрасе. В одной ладони бравого следопыта покоился рулончик военного пластыря, а в другой был зажато горлышко огромного пустого мешка, в котором запросто мог бы поместиться новенький эльфийский «мерседес-элронд». На мешке большими красными буквами была выведена кривая безграмотная надпись «Для подаркоф».

— Стойте! — вскричал Фолко, видя выражение лиц его сотоварищей новобранцев. — У него сегодня день рождения!

— В таком случае его надо поздравить с последним днем рождения, мрачно заявил Торин, сверкнув голыми ободранными веками. — Завтра я его продам на урановые рудники. Я вчера уже договорился.

— Угу! — согласно промычал Малыш, отдергивая свои, уже готовые сомкнуться на горле следопыта здоровенные пятерни. — Я его… — пообещал он, сжимая и разжимая пятерни.

— А я уже договорился, что мы его продадим в поликлинику для опытов. Он такой вредный! — заявил Фолко. — Но что же ему подарить сегодня?

— Белые тапки, — предложил Торин, изображая из себя крутого гангстера «а-ля капоне».

— Деревянный макинтош! — заявил обычно немногословный Малыш.

— Идея! — воскликнул Фолко и принялся что-то шептать на ухо гномам.

Спустя минуту, наши герои уже ржали как лошади на привязи у коновязи, катаясь при этом по полу. Идея хоббита пришлась всем по душе.

— Пойдем, купим подарок, в смысле в кредит, — предложил Фолко. Троица обмотала имениннику пластырем всю голову, оставив лишь отверстие для дыхания. Подложив под водяной матрас всю груду камней, которую они выгребли из-под своих постелей, друзья ткнули острым стилетом в матрас, и бесшумно исчезли из номера.

Троица спускалась по лестнице, когда им навстречу попался хозяин толстый, лысеющий эльф, страдающий бессонницей уже около двух веков, и оттого приобретший дурную привычку — в каждую сотую бутыль вина он подмешивал слабительное (не считая разумеется снотворного), а в каждую десятую бочку пива опорожнял содержимое кошачьего туалета (у жены хозяина было три кота, имевших, однако, весьма неприглядный вид — следствие того, что хозяин их лупил чем попало. Коты также отвечали ему взаимностью и досаждали чем могли, объедая чуланы вместе с мышами).