Эльфы Цинтры - страница 11

Она вспомнила, как рассказывала им свои истории про мальчика и его ребят. Она могла представить их сидящими в комнате, внимательно слушающими с увлеченными лицами. Она могла услышать их голоса и смех. Она могла видеть себя, как поправляла Белку и Свечу в течение ночи, их сонные и мирные лица, как она заправляла им одеяла.

Она вспомнила тихие моменты, которые она делила с Ястребом, когда они или разговаривали, или, не говоря ни слова, знали, что другой думал.

Нет, ничего уже никогда не будет таким. Она огляделась, посмотрев на каждого из них по очереди. Самое лучшее, на что она могла надеяться, состояло в том, чтобы они смогли остаться вместе и остаться в безопасности…

Она вдруг остановила себя, осознав, что что–то неладно. Она быстро посчитала головы, уверяя себя, что она, должно быть, ошиблась, что она просто упустила кого–то.

Но ошибки не было. Чейни отсутствовал. Большой волкодав, казалось, только что был здесь в поле зрения. Где же он?

Она хотела было спросить других, но затем остановилась. В тенях разбитых автомобилей впереди, выползая из обломков, стали появляться на свет темные формы.

Не несколько, а десятки.

Время остановилось, затвердевшее настоящее.

Но в то же время казалось, что оно бежит по следу их стучащих шагов по городскому бетону, как еще один испуганный ребенок.

Ягуар был впереди, когда они достигли T-образного перекрестка в конце переулка, к которому их направила Воробышек, и на короткое мгновение остановился, не зная куда направиться дальше.

— Налево, — приказала она, как только подошла за ним, быстро и неровно дыша.

Он сделал, как ему сказали, не желая обсуждать этот вопрос. Он мог сказать, что она начинала ослабевать, ее силы исчерпались из–за их схватки с хрипунами и ее собственных физических ограничений. Она была моложе его и ее выносливость была ограничена. Она никогда не признается в этом ни ему, ни кому–либо еще. Воробышек с ее умершей матерью–воином и ее наследством самоожиданий, усмехнулся он про себя, Чертов бычок.

Но он сдерживался так или иначе, достаточно для того, чтобы позволить ей идти в ногу. Он не озирался, не делал ничего, чтобы показать, что он знает, как она устала, только замедлился, чтобы она могла оставаться вблизи. Что бы ни говорили об этой девочке, она была жесткой птичкой. Она усложнила ему жизнь, но она была Призраком, а ни один Призрак никогда не покинет другого. Не имело значения, насколько она командует им; он никогда не оставит ее.

Они дошли до конца переулка и вышли на улицу, заполненную роящимися формами, которые пришли из доков и с набережной, а может быть, также и с площади.

Пауки и ящерицы, хрипуны и кое–кто другие, которых Ягуар никогда не видел прежде за свою короткую жизнь, темные и деформированные твари — все они собрались вместе, поднявшись на холм, чтобы убежать от боя, который проходил внизу.

— Должно быть плохо там внизу, что бы ни происходило, — заявил он, поймав Воробышка за руку, когда она почти пролетела мимо него в эту растущую толпу.

Он никогда не видел ничего подобного. Обычно эти существа, их странные соседи, осторожно держались в стороне друг от друга. Некоторые, такие как ящерицы и хрипуны, были кровными врагами, борясь друг с другом за пищу и территорию. Но не сегодня.

Сегодня единственной мыслью, казалось, было сбежать от общего врага.

— Что теперь? — требовательно спросил он.

Не говоря ни слова, Воробышек повернулась обратно к переулку и они отступили вниз в затемненный коридор к паре бронированных дверей. Ягуар не спрашивал, что она делает. Воробышек никогда ничего не делала просто так. Он смотрел, как она поднялась по ступенькам к дверям и потянула за ручки. Двери со стоном открылись, но лишь на несколько дюймов. Воробышек потянула сильнее, но двери не сдвинулись с места.

Из глубины переулка в поле зрения показалась горстка темных фигур, которые вышли из Т-образного перекрестка и повернули в их сторону.

Ягуар в спешке поднялся по ступенькам.

— Дай–ка я попробую, — сказал он, отодвигая локтем ее в сторонку. Он попробовал раздвинуть тугие двери, но они раскрылись еще на несколько дюймов. Ржавчина сделала свою работу. — Что это?