Элирм 1 - страница 17

– А ты не обнаглел? Десять процентов в течение двух лет! В ростовщики подался?

– Всё справедливо. Приглашение на бета-тест вы явно не получите. А так вполне вероятно, что ваши расходы на камеру окупятся в первые два-три месяца игры. И потому все будут в выигрыше.

– И почем камера? – не унимался Антон.

– Пятьсот сорок тысяч.

– Чего?! – хором переспросили Серега, я и Антон. – Пятьсот сорок тысяч? Да на эти деньги можно машину купить! Почему так дорого?

– Сложное оборудование… – Стас задумался. – Хотя, могу достать вам камеры бесплатно, однако в таком случае я буду получать по двадцать процентов от любого вашего дохода, в течение пяти лет. Подумаешь две целых две десятых миллиона. Я в месяц больше трачу.

– Камеры бесплатно и десять процентов в течении трех лет. Не жадничай.

– Двадцать процентов и четыре года. Торговаться не буду. Для меня это тоже риск. Вдруг вы ничего не заработаете?

– Ага, а так мы будем платить тебе оброк четыре года? Нет уж. Уж лучше я дождусь официального запуска, – отмахнулся Серега.

– Смотри сам. Бета-тест начнется в октябре. А еще через полгода двери откроются для остальных. Но к тому моменту «торт» уже успеют порезать на куски наиболее предприимчивые и влиятельные. А вы так и будете сидеть дома и копить себе на оборудование. В общем, думайте народ, а я пошел. Дела.

Стас встал и направился в сторону выхода, закинув под язык какую-то синюю таблетку.

– И что это было? – Антон подтянул к себе практически нетронутую кружку Гиннеса. – Зачем ему нам помогать и тратить два с лишним миллиона?

– А ты как думаешь? – переспросил Игорь. – Он мнит себя будущим лидером и уже сейчас набирает последователей. И если всё, о чем он поведал, правда, мир действительно ждет новая золотая лихорадка. Причем куда масштабнее предыдущей.

– Продает лопаты?

– Да. Продает лопаты.

– Но в целом, – я задумался, – предложение интересное. Не знаю как вы, а мне на эту камеру копить и копить. Пятьсот сорок тысяч, обалдеть. Кстати, что это вообще такое?

– Скоро узнаем, – ответил Антон, вытирая лоб салфеткой. – Если не ошибаюсь, речь идет о камере сенсорной депривации. Раньше такие использовали в космической отрасли для имитации чувства невесомости.

– Надо же. Не думал, что ты образованный.

– Так! – салфетка отлетела в сторону. – А ну-ка выйди и зайди нормально! Хамить мне тут вздумал.

– С другой стороны, – протянул Серега, – можно взять кредит. Десять-двенадцать процентов в любом случае лучше, чем двадцать.

– Да, вот только кредит тебе дадут минимум лет на пять. И без допуска к бета-тесту.

– А, точно.

– Короче, я думаю следующее, – Антон оживился. – Если всё это правда и Стас не врёт, нас действительно ждут грандиозные события. Вы только представьте. Величайшее приключение в новейшей истории! Целый новый мир! Как в эпоху Колумба. А если мы так и останемся стоять в стороне и упустим возможность, то будем жалеть об этом до конца жизни. Вот честно. Кто из вас хочет продолжать ходить на работу и сидеть в офисе? И при этом наблюдать, как участники бета-теста зарабатывают миллионы, продавая артефакты и устраивая платные трансляции? Лично я не хочу. Потому считаю, что тут и думать нечего, батя в деле.

– Я тоже, – кивнул я.

– И я, – Серега достал телефон. – Надо еще Дане позвонить. Думаю, он тоже захочет.

– А спросить?

– Ничего страшного, не обеднеет.

– Хм. Ну и я с вами, – подтвердил Игорь. – Теперь осталось решить, кто будет звонить Стасу?

– Проверьте почту, – активировав NS-Eye, я быстро скользнул взглядом по иконке входящих сообщений. – Он уже прислал договор. И на Даню тоже.

– Вот ведь жук.

Октябрь. 2039 год. День запуска виртуального мира «Элирм».

Я видел странный сон. Темное помещение, мигающая красная лампа и жуткое существо без лица. Еще там были Эдвард Доусон и его помощница, которую почему-то звали Ада. Девушка пыталась нас спасти, открыть дверь и помочь сбежать, но тщетно. Её руки проваливались сквозь металл, а ноги утопали в полу. Существо приближалось. Всего шаг, и, казалось, оно вот-вот нас настигнет, как вдруг чудовище застыло, превратившись в статую. Я поворачиваю голову в его сторону и вижу, как пространство искажается, а темнота в пустых глазницах уплотняется в подобие отсчета: один час двенадцать минут.