Эллада - страница 7

Мнесефида. Сколько крику было, зевгита[11] архонтом выбрать, да ещё эпонимом! Что он в государственных делах понимает? Вот уж год заканчивается, и чем плох оказался зевгит Мнесефид? Теперь каждый иди смело хоть в судьи, хоть в кого. Два обола не густо, да на пропитание хватит. А то жили как в болоте: что выжившим из ума старцам привидится, то и делаем. Все должности платными надо сделать, так я думаю. А старцы пускай в ареопаге сидят, думу думают.

Да, в Афинах, как и в Милете всеобщего согласия не наблюдалось. Это на агоре, где собираются люди, имеющие досуг. Можно представить, что творится на Пниксе, когда на собрания сходятся все граждане.

Поднялся Анаксимандр едва рассвело, наскоро позавтракав пшеничным хлебом, коий обмакивал в неразбавленное вино, отправился на агору. На рыночной площади кипела работа. Устанавливались прилавки, на отполированных многолетним употреблением досках тут же раскладывались товары; возводились разборные камышовые ларьки, навесы, перегородки, в устройстве которых чувствовались ловкие, привычные к делу руки. Отпирались лавки, стоявшие стеной, и этой стеной ограничивающие площадь. Свободное пространство заполняли носильщики, лоточники с корзинами, наполненными всевозможными, преимущественно съестными товарами; первые покупатели, зорко поглядывающие на прилавки в поисках самолучших товаров подешевле. На противоположном краю площади стоял гвалт, там число покупателей явно превышало количество доставленных для продажи продуктов. Первые покупатели быстрохватны, торопливы. Одно на уме — поскорей истратить один-два обола, да бежать к гончарным кругам, ткацким станкам, на стройки, в мастерские. Настоящие, солидные покупатели, сопровождаемые парой рабов, придут чуть позже. Анаксимандр направился вправо, где, как объяснял вчера эпомилет эмпория, находились лавки торговцев благовониями, благовонными маслами, и среди них — лавка купца Хремила.

Войдя в лавку, Анаксимандр окунулся в привычные запахи. Два раба в белых хитонах, один наголо обритый, с продолговатым разрезом глаз и острым подбородком, второй с аккуратно подстриженными волосами и бородкой, готовились к приёму покупателей: смахивали пыль с прилавка и полок, протирали глиняные пузырьки. Сам хозяин, того же возраста, что и Анаксимандр, и даже чем-то на него похожий, в пурпурном пеплосе с золотой пряжкой, вышел из полумрака навстречу. Внутреннее убранство лавки, ухоженный вид рабов свидетельствовали об уверенном ведении дел и основательности предприятия.

— Хайре[12], уважаемый! — почтительно произнёс купец. — Что желаешь?

— Хайре! — отвечал Анаксимандр не менее учтиво. — Не ты ли Хремил? — дождавшись утвердительного ответа, продолжал: — Мне тебя рекомендовали в Пирее. Не требуется ли тебе розовое масло?

— А, так ты купец из Милета? Наслышан, наслышан. Вчера первая ласточка прилетела с азийских берегов и принесла в клюве толику розового масла. Показывай.

Анаксимандр раскупорил алабастр[13], протянул Хремилу. Тот капнул масло на ладонь, понюхал, лизнул, размазал масло по ладони, ещё понюхал, ещё лизнул, посмотрел на свет, обмыл руку в воде, исследовал ладонь и протянул алабастр бритоголовому рабу. Раб произвёл с маслом те же манипуляции, поцокал языком. Раб и хозяин не произнесли ни слова, разговаривали глазами и мимикой. Какой вывод сделал бритоголовый, Анаксимандр не понял, но, возвращая алабастр, Хремил резюмировал:

— Забираю всю партию.

Хитроумный афинянин, стремясь приобрести товар подешевле, плёл словесную паутину. Но милетянин тоже был не лыком шит и прекрасно понимал, что в Афинах, средоточии эллинской жизни, спрос на его товар достаточно высок и запасы у купца за зиму поистощились, и он сам действительно выступал в роли первой ласточки. В итоге взаимных уговоров, плетения небылиц и покупатель, и продавец весело рассмеялись и? к обоюдному удовольствию? ударили по рукам. Хремил был готов сей же момент отправляться в Пирей за товаром, но Анаксимандр остудил пыл сотоварища по ублажению капризов эллинских красавиц. Заявив о необходимости свидания с трапедзитом