Эмблема печали - страница 10

Утром еще до планерки он связался по телефону с прокурором Центрального округа, на территории которого располагался ювелирный магазин, и попросил ордер на обыск. И в течение суток ордер был выдан.

В результате от того момента, как Жуков обнаружил рекламку ювелирной фирмы «Эмблема печали», и до того момента, как оперативная группа ворвалась в небольшой магазин на Остоженке, прошло всего каких-то тридцать часов.

Все было сделано оперативно, но, пожалуй, с излишней помпезностью. Магазин находился на первом этаже старого четырехэтажного дома. Оперативники вышли из трех машин. Семь человек в защитной форме заняли боевые позиции снаружи, прикрывая черный ход и окна, трое вместе с Жуковым вошли внутрь.

В небольшом зале царила полутьма, сверкали только специально высвеченные поддельные камни и цепочки в витринах. Покупателей в магазине было не много. Стены оклеены черным, за округлым мягким прилавком стоял продавец.

— Это ограбление? — поправляя очки, спросил продавец, с удивлением и без тени страха рассматривая Жукова.

— Нет, обыск. — Жуков вытащил свое удостоверение. — Я мог бы увидеть директора?

— У вас есть постановление прокуратуры?

Майору не понравился этот осторожный, почти печальный, певучий голос.

— Пожалуйста! — Он достал ордер и разгладил его на черном бархате прилавка. — Так я могу увидеть директора?

Оперативники у входа по одному проверяли напуганных посетителей и выпускали их на улицу.

— Я директор! — сказал человек за прилавком и снова поправил очки. — Что будем искать?

Через одиннадцать часов, когда последний оперативник захлопнул за собой дверь магазина, молодой человек в очках подошел к телефону и набрал номер.

— Алексей, ты? — спросил он усталым голосом.

— Что-то случилось, Сережа? — отозвался собеседник на том конце. — Голос у тебя нехороший!

— Случилось! Погоди, я включу транскодер. — Рука хозяина магазина слепо пошарила по столу, он сильно устал и плохо соображал. Наконец он вставил телефонную трубку в пазы кодирующего устройства и снял другую. Теперь, даже если бы телефон и прослушивали, голосов их не смогли бы разобрать. — У меня в магазине только что закончился обыск.

— Прости, но я тут при чем? — спросил мальчишеский голос в трубке. — По-моему, это твои проблемы! Кстати, ты проверил, кто первый купил «Эмблему»?

— Тебе это очень надо?

— Так ты посмотрел, Сергей?

— Да, я поднял ведомость. Она от двадцать седьмого сентября. Ювелирное изделие приобретено за наличный расчет. Уплачено в кассу двадцать пять тысяч долларов США. Ты знаешь, я припоминаю. Мы довольно долго с ним тогда проболтали, очень приличный дядька. Лет сорок ему на вид. Об Америке рассказывал. Говорил, что покупает наше изделие как коллекционер. Я так понял, он гражданин США, но я могу путать. Кажется, Петр Петрович…

— А фамилия?

— Извини, но фамилии не было. Только имя-отчество. Он меня — Сергей Александрович, я его — Петр Петрович, так и разошлись.

— И больше ничего?

— Слушай, Алеша, — устало надавил голосом хозяин магазина. — Они произвели полную инвентаризацию «Эмблемы печали».

— Всей фирмы?

— Нет, их интересовала только брошь. Они, кажется, как следует взялись. — Он сделал длинную паузу. — Я тебя прошу, прекрати. Не нужно больше ничего. Хватит. И без того цену взвинтили до потолка…

— Но ведь спрос есть? — нахально спросил голос в трубке.

— Я прошу тебя, Алексей, не нужно больше… Ничего не нужно!

Ни обыск в магазине, а позже и в офисе фирмы, ни допрос совладельцев фирмы: директора магазинчика Сергея Маколина и начальника крохотного ювелирного цеха, а также и продавцов не привели ни к чему. Документы организации были в полном порядке. Товар на складе строго соответствовал накладным. В момент обыска лилии в продаже и на складе не оказалось.

После позорной истории с журналом «Диво» Жуков больше не доверял своим подчиненным и сам провел несколько допросов. Во время обыска ему показалось, что щупленький очкастый директор был в достаточной степени напуган и теперь нужно только немножко на него надавить — и все встанет на свои места. Но, увы, он ошибся.

— Это уникальная вещь. Ее невозможно подделать, — отвечая на вопросы Жукова, не только не напуганно, а даже с каким-то ехидным удовольствием объяснял Маколин. — Таких значков очень немного сделано. Их существует всего около трехсот во всем мире. Видите ли, это не пластмасса и даже не серебро, это настоящая, живая лилия. Как она стала серебряной? Ноу-хау нашей фирмы, интеллектуальная собственность. Хотя в основе — обыкновенная гальванопластика. Ни один ювелир в мире не сможет повторить метода обработки серебром без деформации цветка. Да и сама карликовая лилия уникальна. Она растет лишь в определенных климатических условиях. Места ее популяции малодоступны, я точно даже не знаю, где это. Кажется, на Дальнем Востоке. Растение занесено, конечно, в Красную книгу, но его образцов вы не найдете даже в Британском ботаническом саду. Наши покупатели — крупнейшие коллекционеры мира.