Эмин - страница 2

Ну, еще неизвестно, кто здесь хозяин, с обеих сторон одинаковое рвение угощать друг друга.

А дедушка мне сказал: смотри, внучек, ты слишком прям, теперь свет час от часу хитрее, теперь правду иногда говорить не должно, а иногда не можно; но дедушка не сказал мне, что [до] говорить вместо правды.

Остается молчать.

Молчать, назовут глупым.

[О] Нет, должно только уметь молчать, и прослывешь мудрым, [я вам в пример скажу анекдот со мной;] [в одной корчме я заметил одного] как жид[а], который очень сурьезно не думал отвечать на несколько раз повторенный вопрос [сурьезно] [‹нрзб.›] и что-то бормотал про себя; я [спросил] сделал ему вопрос [его сели что обедать;] [что это за дурень?] [- Какой дурень], без внимания к словам моим он продолжал ходить и бормотать; что же говорит этот дурак, вскричал я; он не говорит [эт], то ученый, отвечали [в несколько голосов] жиды и жидовки; [вот вам и приобретение] [да что ж он знает? — Он знает Талмуд] [уважение созд‹а›л молчанием] [Что ж он делает? — Он читает Талмуд;] [говорит ли он вам, что писано в Талмуде? — Нет, он не говорит.]

К чему мудрость казаку; его дело не бумажное; его дело исписать неприятеля саблей, поставить ему знак препинания копьем и пулей; [уметь] читать благодарность в глазах начальников; а считать на войне не должно.

Вы справедливо [судите] думаете.

Да вот беда, к чему храбрость, когда нет случая показать ее? — Который месяц сидим мы без дела под Шумлой? — Чтоб знать причину этого, я бы согласился быть на несколько времени мудрым. — Вот вы, я думаю, все языки и науки знаете, растолкуйте мне эту тайну!

Тайна великой военной науки [, которая называется стратегией] открывается только по окончании кампании. — Мы близки к этому, и потому узел ее несколько уже развязался. — Сколько мои понятия мне позволят, я растолкую вам [цель] причину нашего бездействия под Шумлой. Цель наша есть Константинополь. Есть двое ворот для приближения к сему городу: чрез Шумлу и град Варну. Две девственные крепости, любимицы Магомета и прочные надежды поклонников его. Прочие дороги зависят от сих двух главных путей чрез Балканские горы. Если б мы обратили все силы свои и действия на Шумлу, где главное войско турок, подкрепляемое крепостями дунайскими от Силистрии до Видина, нам бы стоило это больших усилий для окончания первой кампании: во-первых, потому что Шумла поддерживаемая неприступной позицией [и защищаемая 50/т]; во-вторых, наша борьба должна бы была быть почти против всех сил турецких; но если б мы и взяли Шумлу, то дальнейший путь во всяком случае нам бы был почти невозможен, по причине трудности [еле] подвоза продовольствия по далекой, лесистой и ущелистой дороге, наполненной вооруженными жителями турками; напротив, путь чрез Варну открыть содействует флотилия; продовольство свободно и сухим путем и морем, крепость отделена от прочих, защищаема 5-ой частью войск против того, которое бы должно было победить для очищения пути чрез Шумлу. — С этими условиями, я думаю, согласитесь предпочесть прямой и удобный путь многотрудному.

Все это я понял, и прекрасно, да зачем же мы-то здесь: всем бы к Варне, взять и вперед.-

И вот, видите ли, почему: победив все крепости по Дунаю до Силистрии, а по Черному морю до Варны, мы обратимся сначала всеми силами к Шумле и Силистрии, чтоб отвлечь внимание турок от Варны. Занимая их блокированием сих крепостей, мы [запираем] [их] заставляем до 100/т ежеминутным ожиданием штурма быть в бездействии и бесполезными для Варны; а между тем Варна обложена свежими войсками, и на днях будет взята; и тогда успехи первой кампании и велики и [мудры] полезны для последующей.

Да, сего дни [и они] откуда-то достали одну ракетку и послали к нам [ракету]; но турецкий состав выгорел в воздухе, и она упала близ цели.

Я слышал [вам] сего дни взяли в плен молодого турка или переодетую турчанку.

Правда, так хорош собою, что мы все это думали, да и теперь сомневаемся; по платью их не разберешь; у них и женщины [хо] в широких шароварах.

Где можно видеть этого турецкого Адониса?