Энергетические войны – 2 - страница 15

Великие русские писатели Х1Х века внесли выдающийся вклад в сокровищницу мировых прогрессивных шедевров. С законной гордостью мы вспоминаем огромную их роль в усилении выступлений народа за своё освобождение. Как набат звучали стихи А. Пушкина, Н. Некрасова и М. Лермонтова, свободолюбивые произведения А. Радищева, А. Герцена, Н. Добролюбова, Н. Гоголя, М. Салтыкова-Щедрина и некоторых других мастеров слова. В начале прошлого столетия особенно активно работали отечественные философы, в результате споров между которыми под руководством В.И. Ленина и родилась окончательная версия марксизма-ленинизма, теории, которая более пятидесяти лет считалась признанным поводырём страждущих и рвущихся к свету.

И это не случайно. Одной из главных черт русской интеллигенции была, как говорил А.С. Пушкин: «милость к павшим», сочувствие униженным. Россия в то время значительно отставала от большинства европейских государств в развитии и промышленности, и общественных отношений. Фактически в ней продолжало господствовать жёсткое феодальное угнетение, несмотря на победоносное шествие в ряде стран прогрессивного капиталистического способа производства с видимым значительным ослаблением эксплуатации трудового народа. Поэтому революционные страсти кипели в душе русских тружеников и не могли не отразиться на творчестве истинных художников, особенно тех, кто имел возможность наблюдать существенное раскрепощение свободы личности за рубежом. В то же время это свойство нашей интеллигенции очень тесно граничит с той самой идеологией либерализации, ставящей своей целью создавать невозможную для общества и общественного производства полную свободу для деятельности человека.

Кстати, наряду с указанным выше замечательным свойством русского интеллигента к сопереживанию, можно выявить ещё одну характерную для него черту, где-то схожую с этой, но, иногда, и ведущую к прямо противоположным действиям. Один из философов охарактеризовал её, как: «Стойкое отвращение к власти – внутреннее (на генном уровне) понимание вечной порочности её системы». В законченности, это же точный портрет В. Новодворской, гротесковой фигуре, которая была готова протестовать против всего и вся, что исходит от любого правительства, правда, кроме зарубежного. Если серьёзно, то это состояние думающей публики можно считать положительным, особенно с учётом того, что произошло оно в результате дарвинского приспособления к жизни в течение всех лет существования человеческого общества, когда с помощью государства горстка элиты помыкала большинством. Только в советское время власть теоретически стала, наконец, по сути, и природе своей, насильственным аппаратом, работающим в интересах подавляющей части населения. Но, получив по непонятным причинам свойства наследственного рудимента, она на практике так и осталась, даже для изменившейся по своей классовой природе интеллигенции, чужеродным элементом, что во многом способствовало развалу страны.

Работая над этой книгой и придя к такому выводу, я долгое время не мог понять причины подобной трансформации думающих людей страны. И вдруг тот самый популярный теледуэлянт В. Соловьёв, словно малоискушённый в профессии стриптизёр, не умеющий припрятать на будущее хотя бы часть таинств, так ярко расписал чувства советского интеллигента эпохи развала СССР в книге «Русская рулетка», что мне осталось только провести с ним заочный поединок, чтобы доходчивее раскрыть их суть читателю и самому в них разобраться. Свои вопросы я буду задавать от имени Автора. Для некоторого разбавления нашего сугубо научного спора народной мудростью, я разрешил периодически вступать в диспут известным героям и самим писателям, их создавшим, Ильфу и Петрову.

Естественно, мой первый вопрос был связан с причинами неприязни интеллигенции к Советской власти. В. Соловьёв: «Я понимаю, что в советское время мы жили в обстановке двойной морали, была правда официоза и правда маминых бесед, перерастающих в кухонные посиделки с друзьями. Ложь государства вызывала ненависть, и рупоров совковой идеологии не любили. Каждый прошедший советскую школу может рассказать свою историю моральных разочарований». И он рассказал о том, как девочка из их класса уехала с семьёй на проживание за границу, и узнавшие вскоре об этом ребята клеймили её, как предательницу, и переживали, что ели на проводах её конфеты. «В момент выполнения своего священного долга по разоблачению врага, – вспоминает тележурналист, – они скорее походили на маленьких зомби».