Енот, нутрията и другие зверята - страница 14

— Дуб есть там?

— Да. Дупло было на дубе.

— Это полчок, — сказал я.

— Полчо-ок, — разочарованно протянул Костя.

— А ты не огорчайся, — успокоил его я. — Полчок иначе называется «сонливая белка» или «соня» и похож на обыкновенную белку, только меньше её. Очень интересный зверёк. К тому же историческая знаменитость… Обычно живёт в горах и предгорьях. Я даже не подозревал, что он водится у нас…

И я рассказал сыну, что у древних римлян мясо откормленных полчков было одним из самых лакомых блюд. Богатые римляне даже устраивали специальные питомники для ухода за ними. Дубовые и буковые рощи обгораживали гладкими стенами. Внутри ограды устраивали различные пустоты, где полчки могли гнездиться и спать. Здесь зверьки питались желудями, каштанами, а под конец ещё откармливались особо в глиняных сосудах. Несколько полчков запирались в них и обильно снабжались пищей… Полчки очень прожорливы. Днём они, правда, прячутся, но всю ночь едят, пока в силах есть. К осени чуть не лопаются от жиру, но продолжают есть. На зиму натаскивают в гнёзда запасы пищи и впадают в спячку. Иногда просыпаются, бессознательно начинают есть и опять засыпают…

Полчка мы выпустили в комнату. В несколько стремительных прыжков зверёк оказался на вершине фикуса. Но там ему не понравилось: висячие листья цветка плохо скрывали его. Так же быстро он переметнулся на пол и взмыл на соседний цветок — китайскую розу. Прильнув к стволу и укрывшись так, что на виду оставалась только круглая мордочка, полчок притаился, поблёскивая на нас насторожёнными бусинками тёмных глаз.

— Выйдем, пусть освоится, — сказал я сыну.

Спустя некоторое время мы вернулись. Полчок исчез. Не было его ни на цветах, ни в закоулках комнаты. Костя догадался заглянуть в поддувало печки.

— Здесь он, папа!

— Пусть лежит, не беспокой, — сказал я.

Мы прикрыли дверцу поддувала наполовину и отошли.

Новое жилище, видимо, понравилось зверьку. Днём он забирался туда и спал, а ночами шнырял по комнатам, подбирал и грыз жёлуди, яблоки и груши, которые мы подкладывали ему с вечера. Покончив с едой, лазил по цветам, по шторам, отыскивая пищу. И сколько бы мы ни подбрасывали ему желудей, к утру на полу оставалась лишь скорлупа.

Костя пытался зажигать свет, чтобы понаблюдать за зверьком, но всякий раз тот удирал в своё гнездо и отсиживался там, пока сын не тушил свет. Тогда по моему совету, прежде чем зажечь свет, Костя стал закрывать дверцу поддувала. Полчок суматошно метался по комнате, находил тёмный уголок где-нибудь под кроватью или за сундуком и сердито смотрел на нас. Костя подходил к нему — зверёк яростно фыркал и ворчал. Погладить его нечего было и думать. В общем, это был не очень-то приятный жилец.

Уборную он устроил себе в цветочных горшках. Костя было похвалил зверька: чистоплотен! Но бабушка Фаина возмутилась и категорически потребовала выселить квартиранта. Мы с сыном смастерили для него просторную клетку и поместили в сарае.

До глубокой осени полчок жил у нас в клетке, уничтожал огромное количество желудей, а когда захолодало, уснул, смастерив в углу из соломы гнездо.

С наступлением морозов Костя забеспокоился: замёрзнет зверёк, и решил утеплить клетку. Но прежде ему захотелось убедиться, что полчок жив. Он открыл клетку, взял в руки полчка. Зверёк был холоден и твёрд как камень. Костя принёс его в комнату, показал мне, печально сказал:

— Он уже мёртвый, застыл.

— Вряд ли мёртвый, — усомнился я. — Ну-ка положи его на подстилку. Пусть полежит в тепле.

Через некоторое время полчок зашевелился, открыл глаза, встал на ноги, пошатываясь. Он был вял, заспан. Равнодушно позволил взять себя на руки, не огрызался и не ворчал, как летом. Костя с удивлением наблюдал возвращение к жизни зверька.

— Отнеси в клетку, — сказал я, — пусть спит.

Весной полчок проснулся и принялся жадно уничтожать пищу. Костя отнёс его в дубовую рощу и выпустил на волю.

Дон потемнел, нахмурился. Тёмно-сизая туча зловеще подползла к солнцу и уже закрыла полнеба. Глухие раскаты грома следовали один за другим. Солнце скрылось, потянуло холодом. Хлестнула фиолетовая молния, и разразился ливень.