Эолова Арфа - страница 8

На втором курсе подкатили к Герасимову:

— Сергей Аполлинариевич, помните, когда я поступал, вы оценили рисунки про Финскую войну?

— Конечно, помню, еще бы.

— Так вот, у нас с Сашей есть задумка. Что, если мы уже сейчас снимем короткометражку?..

— Задумка?! — вдруг взвился Папа. — Ну, знаете ли, я сразу против!

— А почему?

— Потому что если у вас задумка, то у Саши получится не сценарий, а сценарик, а у тебя — не фильм, а фильмик. Надо, ребятушки, не задумки иметь, а замыслы. Вот из замысла рождается сценарий, а из сценария фильм. Понятно?

— Поняли. У нас с Сашей есть замысел...

— Рановато, ребятки. Остыньте. Годик еще походите со своим замыслом.

— Можно хотя бы девять месяцев? — спросил Матадор.

— В смысле как ребенок в утробе? — засмеялся Герасимов, смягчаясь. — Добро, через девять месяцев приносите сценарий. Только не сценарик.

— Это мы уже усвоили.

В Лиду Беседину из мастерской Бориса Бабочкина они тоже оба влюбились первой же осенью учебы, но лидером гонки сразу определился Незримов:

— Саня, Лидка не для тебя. Ну прислушайся к звукам: Эол и Лида, это же прекрасно! Присмотрись лучше к ее подруге Нине, тоже красавица.

— Слушай, Ёлкин, а почему бы тебе не присмотреться к Нине? — вспыхнул испанец.

— Потому что она светленькая, а меня, как славянина, тянет на темненькую. Ты — потомственный южанин, тебя должна манить славянская красота.

— У Нины роман со Стасиком.

— Стасик скоро окончит институт — и поминай, как звали.

— Ну, нет, так не делается, — кипятился Ньегес. — Мне Лида нравится.

— Уйди с проезжей части на тротуар, добром тебя прошу.

Лиду он решил брать штурмом, вручил охапку цветов и сказал:

— Не буду занудным. Я в тебя влюблен. Будь моей женой, и баста.

— И — что?

— Баста.

— А это какая часть речи?

— Утвердительная. Любовная. И свадебная. И вообще, чё ты там у этого Бабочкина? Переходи к нам в мастерскую.

Лида светло и весело рассмеялась. Незримов нравился многим девушкам: не красавец, но смелый, мужественный, напористый, а для парня это важнее любой красивости. Насчет свадьбы Лида решила повременить, а ухаживания Незримова приняла, ходила с ним в кино, на танцы, в музеи, хотя много женихаться времени не оставалось, все ухажерство заваливала учеба, ее, как во всех вузах, на первом курсе целая Джомолунгма.

Кроме испанца, Эол подружился с Рыбниковым и Захарченко, они в общаге тоже жили в одной комнате. Коля Рыбников с актерского и тоже из мастерской Макаровой и Герасимова вообще всех восторгал. Веселый, озорной, бесшабашный и чудовищно талантливый. Дни рождения у них стояли близко: Коля родился 13 декабря 1930 года, Эол — 25 декабря того же, 1930-го.

Во время войны Рыбников оказался в Сталинграде, об ужасах говорил весело, словно пересказывал кинокомедию:

— Когда фрицы подошли, мы все сиганули на тот берег Волги. Вот это был цирк, братцы-кубанцы! Кто на лодке, кто на бочке, кто на чем. Один хмырь, помнится, на карусельной лошадке поплыл. где он ее взял, неведомо. А у меня ни хрена, не на чем плыть. И плавать не умею, как дурак. Кинусь назад, что-нибудь найти подходящее, а там город сплошной стеной огня охвачен. Эх, думаю, полезу, поплыву как-нибудь, глядишь, с перепугу и научусь плавать.

— Как же ты на Волге рос и плавать не умел? — удивился волгарь Незримов.

— Я до войны в Борисоглебске рос, в Воронежской области, там у нас Волги никакой нету. Это уж когда отец на фронт ушел, мать с нами, мной и братом Славкой, в Сталинград перебралась, к сестре.

— Ну-ну, и как же ты? — спросил Матадор.

— Как-как — кверху каком. Схвачусь за чью-нибудь лодку и плыву, пока меня не отцепят.

— Почему отцепят?

— По кочану. Много нас таких, неплавучих. если все прицепятся, лодка на дно пойдет. Били по рукам чем попало. А тут еще нефть по Волге потекла и горит. И немцы с самолетов бомбят, обстреливают. А Волга широченная, зараза! Ну, думаю, если выплыву, стану великим человеком, а утону — значит, мне и не следовало жить дальше. Гляжу, а я уже и выплыл, на том берегу стою! Так что, братцы-кубанцы, мне теперь никак нельзя не стать знаменитым, уж извините-подвиньтесь.

После войны Рыбников окончил в Сталинграде железнодорожную школу. Проказничал постоянно. Однажды учитель решил его наказать, как маленького. Поставил восьмиклассника в угол, а Коля потом написал химическим карандашом: «В этом углу в 1944 году стоял Николай Рыбников, будущий знаменитый артист». А вскоре он и впрямь сделался артистом, его заметили в школьных спектаклях, стал числиться во вспомогательном составе Сталинградского драмтеатра.