ЭпидОтряд - страница 111
- Да, – Ольга хотела всхлипнуть в приступе саможалости, но сдержалась. – Больно. Все время больно. И давит на глазницу. И чешется.
- Я так и думала.
Дженнифер нависла над сидящей пациенткой и вдруг замерла, издавая модулированное жужжание. Линия «рта» запрыгала острыми пиками. Ольга съежилась, подозрительно глядя на жрицу.
- А что ты делаешь? – осторожно спросила девушка спустя минуту или две.
Дженнифер пожужжала еще немного и внезапно ответила:
- Молюсь.
- А я думала, проверяешь глаз, – разочарованно протянула пациентка.
- Это одно и то же, – бодро уточнила жрица и коснулась висков Ольги теплыми твердыми пальцами. – Сохраняй неподвижность. Говорить можно.
- Одно и то же?..
- Да. Мы служим Омниссии, и наша служба есть работа. Все, что делается с почтением и уважением, есть служение Машине, всякая молитва Ему есть деяние во славу Его.
Ольга не очень поняла эту тираду, но рискнула уточнить:
- И когда я включаю свет, я тоже молюсь... Машине?
- Нет. Ты просто включаешь свет. Но когда нужно починить реостат, это молитва, воплощенная в действии. Или действие, которое само по себе есть молитва. Сложно объяснить, – вдруг пожаловалась Вакруфманн. – Человеческий язык очень беден. Скудный набор символов, ограниченный понятийный аппарат.
Ольга подумала, что вроде ничего сложного, все звучит логично и вполне в русле всеобщей повернутости на религии. Но решила оставить соображение при себе и уточнила:
- Я ничего не чувствую. Так и должно быть?
- Да.
- А что там?
- Грубая работа. Старательная, но безыскусная. Низший уровень поклонения, функциональность без изящества и красоты.
- Красоты... – повторила девушка. – А я думала, у вас не про красивое...
- Кого ты имеешь в виду, говоря «у вас»? – Вакруфманн по-прежнему касалась ольгиной головы.
- Ну... вас, тех, кто служит Омниссии.
- Мы любим красоту. Мы ценим красоту, – Ольге показалось, что синтетический голос жрицы стал чуть жестче и строже. – Но это другая красота. Она во многом совпадает с пониманием обычных людей, не благословленных Омниссией, однако выходит далеко за рамки этого понимания.
И снова Ольга хотела возразить, но девушка буквально схватила себя за язык.
Дженнифер убрала руки, выпрямилась, глядя на девушку зелеными окулярами.
- Микродвижения мышц лица и шеи свидетельствуют о проговариваемых словах. Ты хочешь что-то сказать, однако молчишь. Из этого я заключаю, что ты полагаешь слова неуместными. Как правило, люди молчат из соображений такта или страха. Возникшая между нами эмоциональная связь определяет более низкий порог коммуникативных допущений. Таким образом, я полагаю, ты хочешь что-то сказать, но боишься. Это связано с публичной казнью дезертира, состоявшейся три дня назад?
Ольга упрямо сжала губы, решив для себя, что в прикрытый рот муха не залетит.
Дженнифер издала странный высокий писк, немного похожий на звуки модема из фильма «Хакеры». Откуда-то сверху опустились сразу два сервочерепа. Один вполне традиционный, с красной линзой и смешными ручками. Второй посерьезнее, с длинным кабелем и батареей инструментов, подозрительно смахивающих на хирургические. Из-за спины жрицы, цокая металлическими подковками, вышел несуразный робот, похожий на вешалку. Именно робот, а не сервитор, что было весьма необычно.
- Сейчас я помогу. Будет лучше, – пообещала Дженнифер.
- Я смогу видеть нормально? – с надеждой спросила девушка.
- Если ты имеешь в виду «как прежде» – нет.
Ольга разочарованно выдохнула.
- Функциональность будет доведена до восьмидесяти шести процентов относительно исходного состояния глаза. Также станут доступны некоторые специальные возможности. О них я расскажу потом.
Робот-вешалка подступил ближе и неожиданно крепко взял голову пациентки в захват, фиксируя для операции. Черепа опустились ниже, кровожадно щелкая и дергая лапками. Ну, во всяком случае, Ольге почудилась кровожадность, очень уж зловещими казались летающие головы.
- Не бойся, – посоветовала Вакруфманн.
- А может укол? – робко предложила пациентка.
- Будет, – твердо пообещала жрица. – Кстати, сказанное «не бойся» относилось не только к ожиданию физической боли.