Эпизод I: На границе двух миров - страница 20
Хотя в этом, бесспорно, будут и свои плюсы — возраст, в котором коса достигает своих максимальных размеров, считается первым совершеннолетием со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде хоть какой-то самостоятельности в выборе собственной судьбы и полного раскрытия Дара.
Селендис вспомнилось, как Высший Тамплиер Виалсар, куратор их группы, рассказывал о той важной роли, что играет тугая связка гибких рецепторов в жизни любого протосса:
— Пси-рецепторы, — говорил он. — Это самый главный подарок, что сделали Зел-Нага нашему народу — они обеспечивают связь с Кхалой и позволяют в полной мере раскрыть наш Дар. Пока они не начали расти, вы можете использовать только свои собственные силы, и лишь немногие из вас способны на зримые проявления Дара, — Наставник скосил глаза на хмурого протосса, сидевшего рядом с Селендис в дальнем ряду, и девушка уловила короткий импульс недоумения с легкой примесью презрения, выплеснутый Высшим Тамплиером. — Но взрослый протосс, принявший посвящение Кхале, способен черпать энергию из всей совокупной мощи нашего народа, что многократно расширяет его возможности. Девиз нашей касты «Все, как один!» это не просто слова, а отражение реальности — в каждом протоссе заключена сила всего народа и лишь величина его Дара определяет, какую часть этой мощи он может использовать.
Мысли молодой Тамплиеры[4] перескочили на Алессадара, — протосса, занимавшего совершенно особое место в ее жизни, а точнее, на отношение к нему некоторых из наставников. Селендис никак не могла понять, почему тот же Виалсар при разговоре с ним всегда так презрительно цедит слова, почему так неподдельно удивляется, если у него что-то получается с первого раза, как будто он должен быть ни на что не способной бестолочью? Подоплека такого отношения неизменно ускользала от ее понимания.
А вот и он, занимающий неприлично много места в ее голове, самый странный протосс из тех, кого она знала, — вертит в руках какую-то штуковину, отдаленно напоминающую церемониальный жезл Эпохи Раздора.
Заметив подругу, он широко улыбнулся и призывно замахал рукой.
Это было именно оно — то, что неизменно шокировало каждого, кто общался с Алессадаром больше минуты. Лица протоссов чрезвычайно скупы на мимику — зачем, если есть Дар, который выразит все куда лучше? Казалось бы, и мышц, способных отразить на лице эмоции быть не должно, но нет — вот оно, перед ней, живое опровержение этой теории.
Тонкие губы растягиваются в широкой улыбке, светящиеся глаза слегка меняют свою тональность, зажигаясь совершенно особым теплым светом — и уже не надо никакой псионики, чтобы понять, что он действительно рад ее видеть. Почему то такой способ вызывал у нее больше доверия, чем привычные короткие импульсы, которыми пользовались все остальные.
— Привет, — улыбнулась она ему в ответ.
Девушка поприветствовала его на том языке, которому научил ее Алессадар, — парень всегда радовался, когда она так делала. Так почему бы не сделать ему приятное, особенно если и самой от этого хочется излучать радость и счастье?..
— Смотри, это я почти сам собрал! — не тратя времени на приветствия, Алессадар помахал перед ее лицом странным жезлом.
— Опять к оружейникам бегал? — неодобрительно проворчала девушка. Пару лет назад ее любознательный друг каким-то загадочным образом умудрился завести знакомства среди сотрудников располагавшейся по соседству лаборатории племени Фуринакс — известнейших оружейников среди протоссов. С тех пор почти каждый вечер он проводил среди них, постигая основы прикладной псионики.
— Ой, не ревнуй! — отмахнулся он, все еще размахивая этим дурацким жезлом. — Давай я тебе лучше покажу…
Раздраженная мельтешением перед своим лицом, Селендис было предприняла попытку схватить друга за руку, но застыла с поднятой рукой, остановленная мгновенным импульсом страха, выпущенным Алессадаром.
Наверное, в Академии не существовало протосса, который бы не слышал о странном сыне известного Вектора, панически боявшегося прикосновений. И хотя протоссы вообще избегают физического контакта, делающего их почти беззащитными друг перед другом, тем не менее, среди друзей это не было редкостью — ведь сам по себе факт прикосновения не означал псионного контакта, для этого необходимо было осознанное желание.