Эпос о Гильгамеше - страница 11

  Много сотен лет наблюдаю, как провозят души умерших,

  Свой сохраняющих облик. Кто тут не был! И царь, и пахарь,

  И флейтист, и кузнец, и плотник. А привозят их без короны,

  Без мотыги, без горна, без флейты.

  Посуди, кто у мертвого спросит, что он взять с собой захотел бы.

  Гильгамеш на берег выходит, оставляя челн Уршанаби.

  Он шагает, следы оставляя на песке, и сразу понятно,

  Что ни мертвый с челна Уршанаби, а пришелец с живою душою.

  И подходит к нему Утнапишти, обращаясь к нему с вопросом:

  - Почему твои щеки впали, почему голова поникла?

  Может быть, от долгих скитаний твои опалились щеки?

  Может быть, от ветра и стужи нет в глазах твоих больше блеска?

  - Потерял я младшего брата. Он ушел в страну без возврата,

  Отвечает герой Утнапишти. - Примириться я с этим не в силах.

  Все мне в жизни стало немило. Вот ищу я его по миру.

  Покачал головой Утнапишти, отозвался речью печальной.

  - Почему ты не хочешь смириться с долею, назначенной людям.

  Для людей на собраньи бессмертных судьба не оставила места.

  Осознай, что богини и боги - полновесные зерна пшеницы,

  Ну а все остальное - мякина. Людям Смерть не дает пощады.

  Дом людской недолговечен, как печать, что мы ставим на глине.

  Даже ненависть наша мгновенна...

  Таблица XI.

  - Как же ты ушел от закона? - Гильгамеш его вопрошает.

  Чем ты лучше меня и прочих? Ни сильнее, ростом не выше.

  Почему ты почтен бессмертьем. Чем сумел угодить всевышним?

  - Вышло так. В Шуруппаке жил я, что стоит на реке Евфрате.

  Город этот тебе известен. Я земляк твой и дальний предок.

  Город древний, богам любезный. Они на собранье явились

  Ану, Эллиль, гонец их Нинурта, и Эа был вместе с ними.

  К потопу сердца их склонились [26]. Дали клятву о неразглашеньи.

  Не нарушил той клятвы Эа, чьему сердцу я был любезен.

  Опустившись с неба на землю, к своему обратился он дому:

  - Слушай стенка, смекай, если можешь:

  День придет, с неба хлынет ливень.

  Но тебя перед этим, стенка,

  Разберет хозяин на бревна,

  Чтобы плот из бревен построить,

  Чтобы на плоту том поставить,

  Дом большой, с четырьмя углами,

  Тот, кто в этом окажется доме,

  Избежит внезапной кончины.

  Был намек мне этот понятен. Но одно оставалось неясным

  Как воспримут мое поведенье Шуруппака народ и соседи.

  - Объясни, - посоветовал Эа, - что решил ты отплыть к Океану,

  Над которым властвует Эа. Приступил я к работе неделя.

  Разобрал дом отцовский на бревна и разрушил дома ограду.

  Бревна с досками мне пригодились, плот получился наславу.

  Дом поставил с прямыми углами на огромный ящик похожий,

  Разделил на девять отсеков. В высоту он имел шесть палуб.

  Чтобы вода в него не сочилась, я заделал щели смолою.

  Дети мне её приносили. Взял сосну под весло кормовое.

  Приступил к заготовке припасов. Ввел овец и баранов на пищу,

  Скот степной и зверье лесное разместилось в моем жилище.

  Ввел семью свою с мастерами, что в работе мне помогали,

  И назначил каждому место. Шамаш принял о нас заботу,

  Объявив о начале ливня, чтоб мы дверь засмолить успели.

  Утро бледное чуть загорелось, как возникла черная туча,

  Возвратившая ночь, и сразу грохотанье послушалось Адду,

  И его не выдержав взгляда, вся земля сотрясалась, как чаша.

  Южный ветер рванулся в горы, сокрушая деревья и скалы.

  Устрашились боги потопа, под защиту бросились Ану.

  И у ног его растянувшись, как собаки, от ужаса выли.

  И Иштар истошно вопила, словно роженица в схватках:

  - Покажите мне негодяя, что потоп обрушил на землю.

  Не затем я людей рожала, чтобы в рыб они превратились.

  Все шесть дней от начала потопа наше судно несло и качало,

  Семь ночей пребывая во мраке, бурных волн ощущал я удары,

  Но они становились слабее. Юный ветер стихало понемногу.

  Ливень больше не бил по кровле. И окно отворить я решился.

  Шамаш мне осветил пространство, и из глаз моих хлынули следы

  Океан вокруг расстилался, Человечество сделалось глиной.

  Сколько дней протекло, что не помню, но к окну подошел я снова.