Эра оборотней 1 - страница 11

— Независимая? — удивился едо-тень. — Отнюдь! Я бы сделал, как предложил ты, Эвис. Но с одной поправкой. Девку бы я не отпускал. Пусть она и не совсем маг, но ее душу я бы поглотил с превеликим удовольствием.

— А тебя не смущает, что я такой же «порченный магией» как и она? — возмутился Эвис, встряхнув серебряной шевелюрой. Он выставил перед собой руку, позволяя ей искриться. Также, как это сделала сегодня Эльвира. Сомнения отпали окончательно — между этими двумя есть связь.

— Ты проклятый, ты мне как брат, — невозмутимо ответил Асириус, сверкнув глазами цвета изумруда, просвечиваемого солнцем. Таких зенок Эйван больше нигде не видел: сияние исходило словно изнутри, они не отражали свет, как, например, у любого оборотня. — И все мы тут пострадали от рук высокомерных чистокровок.

— Ты же знаешь, что это очень даже поправимо, — Эйван медленно растянул губы в веселом оскале. Люди, как и маги — сырье доступное, они как тесто, обратить их можно во что угодно.

— Делай с ней что хочешь, но меня не впутывай. Воротит от одного упоминания о магах, — Асириус шумно выдохнул и отвернулся. Эвис, так и не дочистив картошку до конца, вцепился в нее зубами и тут же оказался перемазанным в саже.

И как только Эйван умудрился собирать вокруг себя таких несговорчивых существ, неужели он такой же? Ему казалось, что он, пусть и втянут в водоворот жизни темных сил, таковым не является. Он выше этого, а месть — удел слабых. А вот Эвис, например, так не считал: он давно точил зуб на Главу их клана, хотя сам не являлся его частью. И как только брат узнал, что старому оборотню совсем плохо и он доживает последнее — неистово обрадовался. Теперь он выжидал, пока Глава падет, желательно в муках. Другой враг Эвиса — все серебряноволосые люди с магией. Для них у него тоже припрятана парочка сюрпризов, Эйван точно это знал, хотя об этом брат не упоминал.

— Поверь, я такого шанса не упущу. Я узнаю все, что нам нужно и затем мы решим, что делать с девчонкой и остальными, если случится их встретить.

— Хорошо, братец. Это твоя добыча, — протянул Эвис, и, отряхиваясь от картофельных крошек, неспешно поднялся с пенька и направился к дому. — Доброй ночи.

Эйван подбросил в затухающий костер несколько сучьев и протянул к огню руки. Языки пламени желтой змеей сжимали в кольцо потрескавшиеся серые палки. Выстроенная Эйваном конструкция затрещала и обрушилась, превратившись в кучку углей. Свежие сучки остались нетронуты, пламя медленно потухало.

Встревожилась ночная птица: пронзительно резко закричав, она покинула место ночевки и устремилась в небо, совсем не соображая куда лететь. Эйван перевел взгляд на густые тени искривленных временем деревьев. Он помнил, как они росли, как медленно высыхали, покрываясь травяной обшивкой.

Человеческий облик стал тяготить его, душить. Эйван расстегнул байку уже потемневшими руками. Не стоит портить одежду, лучше раздеться своевременно, пока тело не поменялось окончательно. По спине прошлась приятная дрожь — Эйван дал свободу второму облику, и зверь ликовал, в предвкушении вечерней пробежки и охоты. Сам Эйван устал, но звериный инстинкт требовал свое.

Когда готовые сорвать майку пальцы вцепились в ткань, Эйван замер, различив во мраке пару желтых огней. Глаза Главы внимательно следили за каждым его движением. Эйван мысленно приструнил внутреннего зверя, и тот, раздражаясь, что у него отняли время, противно заскреб по ту сторону сознания. Тошнотворно и невыносимо — Эйвану хотелось взвыть и помчаться как можно быстрее, сквозь длинные тени, не разбирая дороги. Учащенное сердцебиение отдавалось в ушах.

Глава неторопливо вышел к костру, но присесть не пожелал: сложив за спиной руки, он, гордо выпрямившись, смотрел на Эйвана свысока, точно на любого другого подчиненного. Вот только Эйван рядом не стоял с остальными из стаи, он имел над предводителем некоторую власть, и Глава прекрасно об этом знал. Но все же.

— Твою прошлую вылазку нужно повторить.

Асириус, тут же оживившись, повернулся сначала к Главе, затем к Эйвану. Эйван прочитал на его морде предвкушение далекой дороги и восхищение, что ведомо только едо-теням. Потусторонний зверь сразу понял, что речь о синем пламени из пространственной скважины. Эйван не разделял его чувств: сейчас ему хотелось поохотится и завалиться спать.