Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк - страница 11

чрезвычайно важно в случае выявления лжепророка, чьи предсказания являются иллюзиями, насланными демонами, не высказывался по данному вопросу[59].

Только в самом конце XIV в. в решении данной проблемы наметился существенный прорыв, и связан он оказался с работами французских теологов. Одним из них являлся Пьер д’Альи (1350–1420), выпускник, а затем канцлер Парижского университета, доктор теологии и кардинал, один из самых активных участников Констанцского собора[60]. В сочинении «De falsis prophetis» (1372–1395 гг.) он писал, что в ситуации, когда приближается конец света и появляется все больше лжепророков (divisio schismatica), процедура discretio представляется особенно важной и полезной[61]. Однако, продолжал он далее, ее применение на практике связано с большими трудностями, поскольку люди, выдающие себя за провидцев или на самом деле таковыми являющиеся, могут узнавать о будущем различными способами: посредством Божественных откровений, при помощи человеческих знаний и умений, а также от дьявола[62]. Иными словами, д’Альи полагал, что демоны могут не только вводить людей в заблуждение, но и говорить правду, пусть даже она и не является истинным откровением (revelatio divina)[63]. Подобное допущение создавало несомненные трудности при различении подлинных и ложных пророчеств, а потому французский теолог весьма скептически относился к любого рода предсказаниям и их авторам[64]. Единственной истинной средневековой визионеркой он почитал Хильдегарду Бингенскую[65], известную своим критическим отношением к лжепророкам и предвидевшую, с точки зрения автора, Великую Схизму, которую именно они и породили[66].

Признавая иллюзорность принципов discretio spirituum[67], Пьер д’Альи тем не менее отмечал, что в каждом конкретном случае причины, заставляющие того или иного человека называть себя пророком, могут быть самого разного свойства (желание быть полезным, материальная заинтересованность, одержимость демоном, и т. д.), но и о них нельзя судить с уверенностью. Ни сопоставление жизни человека с библейскими примерами, ни признание чудесного характера его действий, ни проверка чистоты его веры не в состоянии были, по мнению д’Альи, полностью убедить окружающих в том, что перед ними — истинный провидец[68]. Единственным способом понять это, с его точки зрения, оставалась оценка результатов деятельности (manifestis operibus eorum) того или иного самопровозглашенного пророка: дела, совершенные «во славу Церкви» (generali utilitati Ecclesiae), должны были считаться добрыми и богоугодными, дела, совершенные ради собственной выгоды, — плохими[69].

В 1401 г. идеи своего учителя развил Жан Жерсон (1363–1429), к тому времени сменивший д’Альи на посту канцлера Парижского университета и являвшийся одним из наиболее влиятельных европейских теологов[70]. Трактат «De distinction verarum revelationem afalsis» стал первым его сочинением на данную тему[71] и был полностью выстроен вокруг одной-единственной метафоры: «Мы (теологи — О. Г.) являемся кем-то вроде духовных менял или торговцев. С мастерством и осторожностью мы изучаем драгоценную и пока незнакомую нам монету Божественного откровения, дабы понять, не демоны ли, силящиеся испортить и подделать любую подлинную Божественную монету, пытаются предложить нам вместо нее фальшивку низкой пробы»[72]. Настоящее откровение Жерсон таким образом уподоблял золотой монете, имеющей пять отличительных свойств: вес, гибкость (или ковкость), долговечность, соответствие образцу и цвет[73]. Применительно к духовным ценностям эти пять качеств означали смирение, скромность, терпение, правдивость и сострадание[74].

Так, «вес» смирения был необходим истинному пророку, чтобы хранить себя от честолюбия. Тот, кто похваляется своими откровениями и использует их для создания вокруг себя ореола святости, по мнению Жерсона, должен был быть немедленно подвергнут проверке[75]. Качеством близким к смирению оказывалась и скромность, указывающая на готовность того или иного самопровозглашенного пророка принять совет и руководство от вышестоящих (т. е. от представителей церкви). Те, кто прислушивается лишь к собственному мнению, полагал Жерсон, совершают ошибку, ибо становятся особенно подвержены дьявольскому влиянию и одержимости (