Escape навынос - страница 4

Сжимаю сталь перил и смотрю вниз. Хочется смеяться и плакать от того, что через каких-то несколько минут я стану свободна. Больше не будет боли, унижений. Сердце перестанет кровоточить. А ненависть не будет разъедать нутро.

Перелезаю через ограждение, не отрываю взгляда от мелких чёрных волн реки Красная. Она течёт по краю городу и самая глубокая на сотни километров вокруг. Даже если захотят, они в жизни меня не найдут! Наконец-то! Ещё чуть-чуть, и я буду свободна! Я так устала жить. Так устала дышать. Правда кокс в моих венах стимулирует ЦНС, даря лживое счастье, но остался ещё час, как он выветрится из организма, и тяжесть моего существования обрушится с новой силой.

Да, я эгоистична. Да, я жалею себя. Но больше жалеть меня некому. Мой любимый человек предал меня с моей единственной подругой три года назад. Долгих три года назад. Чтобы стать ближе к моему отцу. Я пыталась забыть его, пыталась, но он живёт внутри меня, в каждой клеточке моего тела. И я вижу его каждый ублюдочный день.

Меня пошатнуло назад, и я чуть не вывалилась обратно на дорогу, но ухватилась за перила… вторая рука сорвалась… меня крутануло на узком выступе… и я, смеясь, ухватилась обеими руками за железо. А ведь ещё чуть-чуть, ахах! Платье это ещё в ногах путается… А я хочу, чтобы всё было красиво «от» и «до». Чтобы падать руки распластав, чтобы так, ах, в белом сарафане как ангел…

Какой из меня ангел, да? Так, жалкое убожество. Раньше возможно. Раньше я верила в чудо. Верила в большую любовь, что она преодолеет любые невзгоды. Враньё это всё. Не преодолеет. Любовь прекрасна, когда она взаимна, а если нет, то она убивает в вас что-то хорошее по маленькому кусочку каждый миг вашей жизни.

Сделала глубокий вдох и расправила руки в стороны, словно птица в полёте. Как же я их надула! Всего-то надо было обменяться шмотками с тупорылой соской в туалете и выйти через задний вход клуба. Ахах. Представляю лицо людей отца. Злые все. По городу сейчас рыщут. Знают, что им крышка, потому что не успеть им! И Климову тоже не успеть!

И в голове слова отца набатом звучат: «Поможешь с Захаровым отношения закрепить. Через неделю на приёме дырку свою подставишь». Ни за что! Не получится у тебя вытирать мною пол. Лучше я сдохну, чем под его зверьё лягу! Ублюдок. Ненавижу. Ненавижу их всех! И отца. И Климова ненавижу! Горите вы все в аду!

Отталкиваюсь от края и глаза зачем-то открываю… Данил… ко мне тянется. В янтарном взгляде вижу страх и панику. Нет. Хватит с нас. С тебя, с меня. Пора освободится. Я не хочу так больше жить. Не могу больше. Я люблю его. Но я устала.

Разум отключается ещё до того, как вода реки плотной стеной отрезает меня от кислорода…

* * *

Как горячо. Так жарко. И больно. Разлепила глаза и в истерике захожусь. Девятый раз. У меня не вышло в девятый раз! Рядом шевелится кто-то. С огромным трудом поворачиваю голову и вижу Климова. В груди всё пустеет. Успел. Он снова успел. От него никуда не скрыться. Технологии его глаза. Все, что имеет камеру, экран подвластно ему. Современный колдун и отрава моей жизни. Ненавижу его. За предательство его ненавижу! За то, что играл со мной, как с куклой. За то, что не нужна ему ненавижу. Через меня к отцу пробился, чтобы работать на такое же чудовище, как и он сам. Теперь его полгорода боиться. У него связи есть везде. Правая рука моего отца. Его тень. Он и сам словно Тень. Его никогда не слышно, не видно. Пока сам о себе не даст знать. Я слышу запах его тела, но не вижу его самого.

Поднимаю руку, чтобы лица его коснуться, хотя бы коснуться, пока он спит… не получается. Рука падает мне на живот, а сознание уплывает вдаль…

* * *

Я то проваливалась в забытье, то меня выбрасывало оттуда словно пробку из бутылки. То жарко, то холодно. То голодная, как волк, то тошнит, а выворачивать нечем. И всегда чувствую его руку на лбу. Чувствую, как в рот мне гору таблеток пихает или вкалывает что-то. Но сегодня я очнулась в вполне нормальном состоянии. Только уши заложило, и в туалет хотелось зверски.

Села на кровати и огляделась… Я в отеле? Почему не в больнице? Номер не из дешёвых. Шторы на окнах плотные, но свет между портьерами глаза режет. На углу кровати стоит кресло с его сумкой и вещами. Справа шкаф и тумба с таблетками.