Ещё не вечер… - страница 15
Во дворе жили два воровских авторитета – Витя-матрос (потому что ходил в тельняшке) и Васька-безрукий, жуткая пьянь и дебошир, хватавшийся за финку даже тогда, когда скандалил с матерью. Все в округе переулков до улицы Дубининской и Павелецкого вокзала ходило под ними. Витька-матрос был страстный гоняльшик голубей, у него были какие-то особые породы, и Тад часто наблюдал, как Витька, забравшись на сарай, выпускал своих черно-чистых в синее небо. Он, Витька, знал каждую особь, как говорится, в лицо, и если какой-нибудь голубь пропадал, то блатные из других дворов отдавали Витьку его собственность, хотя это считалось честной добычей. Несколько раз Тад наблюдал разборки, ближе подходя к блатным, и те уже спокойно подпускали к себе этого чернявого мальчишку. Тад видел, как на этих «базарах» били, а иной раз и резали виновных, но обидеть малолетку было «западло», это значит, обидчик подписывал себе чуть ли не «вышку», тогда в блатной среде за этим следили строго. Иной раз собирались большие ватаги, человек по 300 и с цепями, кастетами и ножами ехали выяснять отношения в Марьину рощу, Кожухово или Косой переулок. Шпалеры (револьверы) имели только воры и, кстати, запускали в дело их крайне редко. Очень любила вся эта блатота смотреть, как дерутся мальчишки поменьше и старались часто их стравливать. Вот в эти драки пытались частенько втащить и Тада, обзывая его обидными словами и прозвищами. Тад пытался отойти и не лезть в драки, но это не всегда получалось, потому что пристающих и нападающих всегда было больше и уж очень обидны были их действия, особенно, когда что-то отрывали от костюма Тада или пачкали. Вся эта дворовая публика прекрасно знала, что Тада дома будут ругать и не выпустят гулять на улицу. Это продолжалось годами и Тад просто не помнит, чтоб хоть когда-то он дрался с дворовыми один на один, их всегда было больше – и двое, и трое, и пятеро. Но где-то в душе Тая все-таки мужал, и один раз, когда уже было невмоготу терпеть, – дал ответ самому главному своему обидчику – Шурке Марфушкину (Любезнову)
В 1948 году в Москву стали проводить стационарный газ, не обошли этим и Стремянный переулок. Во дворе 36 дома раскопали глубокую и длинную траншею. В один из дней Тад вышел во двор погулять и присел на откос траншеи, наблюдая за сварщиками Он не заметил, как за спиной у него оказался Щурка, а газовщики, устав, присели отдохнуть, им хотелось зрелища и они потихоньку стали дразнить Тада и Шурку, а тут еще и блатные подошли, подливая масла в огонь. Шурка, чувствуя поддержку блатоты, тут же полез в драку и ударил Тада по лицу. От обиды и внезапно возникшей злобы в душе все захолонуло у Тада, и он с рычаньем кинулся на обидчика, схватив его за горло. Они балансировали на краю траншеи, пытаясь скинуть в нее друг друга, но все-таки грохнулись туда вдвоем. Тад, как безумный, не почувствовав боли, молотил Шурку с обеих рук, вдобавок на дне траншеи он оказался сверху и, уже не помня себя, шарил вокруг глазами, чем бы добить Шурку. Под руку попался кусок колючей проволоки и Тад, мгновенно обмотав горло, стал душить противника. Все кончилось бы плохо, но газовщики и блатные сами испугались за жизнь Шурки, кинулись разнимать дерущихся. Тада едва оторвали, он рвался запинать обидчика, его отвели домой, умыли, и даже бабушка не ругала его за порванное и измазанное платье.
Все! После этого случаи Тада сверстники зауважали, прекратились издевательства и драки, Тада оставили в покое, а Шурка в недалеком будущем стал даже приятелем Тада, что в жизни часто бывает после потасовки.
Прошла война, страна зализывала раны, а народ жил трудно, не хватало жилья, одежды, еды. На улицах городов появилось очень много нищих калек. Эти герои войны просто не могли работать из-за своих увечий и добывали себе пропитание тем, что собирали возле себя толпу сердобольных, простых людей и рассказывали байки, басни и невыдуманные истории. Некоторые женщины, слушая их, плакали и кидали в шапку какую-то мелочь, Те, кому дать было нечего, хоть краюшку хлеба, но приносили этим артистам поневоле. Тад часто встречал у ограды Плехановского института героя-калеку, у которого не было обеих ног и рук. Он ездил на доске с колесиками из подшипников с сумкой на локте, грудь от плечей до ремня военного френча, который он носил, была увешана орденами и