Эскадрилья наносит удар - страница 4

Летающие мастодонты, транспортные Ми-6, или их «сыночки» Ми-26 — воздушные амбары, вмещающие столько и стольких, что этого иногда даже экипаж не знает.

Ну а Ми-8, «восьмерка», настоящий универсал, может все, что делают остальные вертушки в отдельности, только еще много больше.

Кто на ней начал летать, на другую машину уже, как правило, не пересаживается, если только в познавательном плане, для пополнения коллекции освоенных аппаратов, но при этом никогда не изменяет основному пристрастию, такая это машина умница.

По непонятному, укоренившемуся у военных коду для запутывания врага в эфире было принято именовать в открытых радиопереговорах Ми-24 «полосатым», Ми-6 — «большим», а Ми-8 — «зеленым».

Наша эскадрилья («эскадра», как это принято несколько залихватски произносить в авиации) — часть большого коллектива, именуемого вертолетным полком. Базировалась она вместе с этим полком соответственно в далеком (смотря от чего, впрочем), забытом Богом и центральным военным руководством местечке под труднопроизносимым названием Магдагачи.

Получив туда назначение, я два дня учил это милое наименование. В просторах бескрайнего Дальневосточного военного округа этот п.г.т. находится (именно находится, т. е. с трудом находит себя на карте) наискосок от Благовещенска, верстах в пятистах, что по здешним меркам не является гигантским расстоянием. Гарнизон там считался «ссыльным» — туда, как в наказание, могли отправить тянуть служебную лямку офицеров из других, более комфортабельных районов. Названием этого «теплого» местечка, где не растут даже вишни, пугали впечатлительных мамочек выпускников училища лихие кадровики, делая при этом выразительную паузу и пристально глядя в глаза.

Соответственно и народ подбирался здесь лихой. Если в течение первого года пребывания в этом краю вечнозеленых помидоров (не успевают вызреть) персонаж от тоски из-за чувства максимальной удаленности от цивилизации не сходил с ума по пьяни, то приживался, как-то приноравливался, находил себе хобби или еще какое-либо занятие и, забывшись в проходящей мимо череде лет, приобретал задумчиво-философский вид, с характерным взглядом, устремленным в бесконечность.

Мне была удостоена честь занимать в этой эскадре пост заместителя командира эскадрильи, или иначе — замкомэска.

Кто это и чем он занимается? У, это серьезно… Ну, вы, наверное, видели дирижера, суматошно размахивающего палочкой перед оркестром, располагаясь спиной к публике? Так вот, замкомэска — тот тип, который расписывает партитуру предстоящих полетов в виде плановой таблицы, составить которую — большое искусство. По правде говоря, дано это не всем.

Он должен знать качества каждого пилота и десятки умных инструкций (ошибись в их применении — и встреча с прокурором неизбежна). Только он и вышестоящие авиабоссы могут дать летчикам ряд экзотических допусков (право на выполнение определенных, редких видов полетов). Ему принадлежат право и обязанность определять готовность к самостоятельному выполнению молодым летчиком освоенных упражнений, проверять командиров звеньев (к. з.), которые в основном «инструкторят» своих пилотов, и многое, многое другое…

Нет, никто не говорит, замполит (к примеру, в эскадре) тоже важен и нужен, но вот он ушел в отпуск, и вроде ничего, никто за это время Родину не продал, а замкомэска, если вдруг слегонца (заболеет, мало ли, простуда, допустим, в понедельник обнаружится) — то все, кранты. Сразу в эскадре невроз, комэска бегает, кричит, потные к. з. сидят с унылыми рожами над своими кусками плановой таблицы, а свести вместе эти лоскуты несведующему — все равно что одновременно пытаться дуть в несколько саксофонов, или параллельно сшивать пиджак и брюки.

Надо сказать, что с начала учебного года (да-да, в войсках тоже ведется такой отсчет) боевой расчет нашей эскадры имеет одну весьма важную особенность, а именно — к нам свели всех вновь назначенных молодых командиров экипажей с полка, и она мгновенно стала «молодежной», процентов на восемьдесят состоящей из хороших, способных ребят, но с командирской чашки (сиденья командира экипажа) еще ничего не умеющих,