«Если», 2000 № 05 - страница 8

В ту ночь никто не мог толком заснуть. Предстояла первая охота, за долгую зиму все соскучились и мечтали о ней; мы сделали даже больше, чем нужно, ножей, стрел, дубинок, копий и так далее. Двое гостей к этому времени успели кое-чему подучиться; все привыкли, что среди нас чужаки.

Племя Пиу Хоков сделалось подобным напряженному луку. Мужчины улеглись спать снаружи вигвама.

Еще до рассвета я отправился будить охотников; им было достаточно звука моих шагов, и мне не нужно было говорить, чтобы они поднялись на ноги. Через какое-то мгновение все уже ожидали, взволнованно перешептываясь, возле вигвама. Маленький Медведь и Слепой Олень, как подобает проводникам, заняли свое место впереди остальных. Мы дали им чуть отойти и выступили следом, направляясь к тому месту, где стадо, по нашим расчетам, должно было оказаться на заре.

По дороге я обдумывал наставления, данные мною обоим новичкам. Самое безопасное место — среди тех, кто попытается отбить намеченного в добычу бизона от стада. Мы постараемся загнать его на скалы, а там самые сильные охотники набросятся на него с копьями.

— И запомните, — сказал я обоим, — никаких подвигов. Если мы упустим этого зверя, то найдутся другие. А раны мне не нужны. Иногда бизон не обращает внимания на крики загонщиков. Страх лишает зверя слуха и зрения. И если он не уступает тебе дорогу, то ты даешь ему пройти. Человеку бизона не остановить.

Таксист и Боб шли в нескольких шагах позади меня и негромко переговаривались. По большей части они пользовались нашим языком, кроме тех случаев, когда не знали нужного слова. Надо сказать, что обычно я вполне мог понять смысл чужих слов.

Теперь они ладили много лучше, — быть может, после того как пожили в нашем племени; ведь наши люди явно относятся друг к другу куда добрее, чем принято в народе чужаков. Кстати, Таксист заметил однажды, что в нашем языке слов много больше, чем в их, и по его мнению, тонкости смысла и ощущений лучше выражать на нашем языке. Он считает, так вышло потому, что мы целую зиму просиживаем в вигвамах и проводим за разговором больше времени, чем принято среди его людей.

Еще он сказал, что его народ не умеет так, как мы, улаживать обиды и ссоры. Таксист говорил, что у них нередки драки за играми или во время путешествий по этим огромным деревням; нередко они даже садятся в засаду, чтобы убить другого человека и взять его вещи.

Этот рассказ вполне объяснял высокомерие Боба. Я не сомневаюсь в том, что вы, дети, уже успели заметить: чем проще жизнь племени, тем выше задирают носы его люди, тем свирепее выражение на их лицах. Ну а там, где искуснее ремесленники, где лучше оружие, там, где зимой у очага рассказывают самые занимательные истории, люди обычно приветливы и добры.

В ту пору слух мой еще был острым, и я достаточно хорошо разбирал их разговор, хотя они и не подозревали этого. Боб сказал:

— Таксист, держись позади меня. Я гораздо крепче и сумею тебя защитить.

— Да прекрати, Боб. Я упражнялся и занимался с оружием не меньше. — Таксист стал теперь относиться к нему более терпеливо.

— Насколько я помню, положение мужчины в племени зависит от его успехов на охоте, ведь так, Таксист?

— Нет, Боб, не совсем так. По-моему, им нравится, когда каждый занимается тем делом, которое получается у него лучше всего. Вождь умеет руководить, поэтому он — вождь. Но не потому, что он хороший охотник. — Таксист был прав, конечно, хотя я неплохой охотник.

— Старики выбирают себе преемников и передают им свое мастерство, взяв их к себе в ученики.

— Я знаю, что в последние дни ты проводил много времени с Вождем и его сыном. По-моему, ты хочешь, чтобы тебя взяли в ученики к Вождю. Ха! — фыркнул он. — Ты не сумеешь даже вывести племя из вигвамов.

— Вовсе нет, Боб. Имей в виду, что Вождь уже выбрал себе преемника — своего сына, Маленького Медведя.

Боб умолк.

В это мгновение на тропе показался Маленький Медведь, изо всех сил бежавший навстречу нам. Весь в поту, он рухнул мне на руки и выдохнул:

— Отец, стадо быстро приближается к охотничьим землям. Надо прибавить шагу, чтобы догнать его в нужном месте.