«Если», 2004 № 02 (132) - страница 2
— Ни за что, — снова рассмеялась Кортингтон. — Вы об этом позаботились. Сделали меня мечтой, его мечтой, призом! Он не убьет меня. Но попытается похитить.
Я свел брови.
— Вы не допускаете, что он на такое способен, — добавила она. — А я уверена в обратном.
Позже мы с Боннером сидели в затемненной комнате наблюдения, не спуская с нее глаз.
— Мне это не нравится, — пробурчал Боннер. — Слишком уж она умна. И наверняка что-то знает и скрывает от нас.
— Кому интересно, что там она знает? — отмахнулся я. — Или думает, что знает. Главное — ее согласие на сотрудничество. Теперь мы прижмем Серрато.
Мы заполнили ее внутренности нашими приборами — приборами для контроля, слежения, убийства. Мы поместили в нее смерть.
Джулиан Серрато, разумеется, это пронюхает. Но не все ли равно? Плевать на то, что он пронюхает. Полагайся он на собственные знания, не приблизился бы и на тысячу миль к нашей новой Ребекке Кортингтон.
Но он не полагается на собственные знания. Только на собственные ощущения.
Он вполне мог бы украсть ее у нас. И оказаться в ловушке. В безвыходном положении. Он не способен ни бросить, ни уничтожить ее. Потому что любит. Но и разрядить тоже не в состоянии, нашу миленькую идеальную бомбу замедленного действия. Пусть сколько угодно тешит себя мыслью, что такое возможно.
Мы вылетели в Атланту, в клинику выдающегося доктора Феликса Мартиндейла. Нас провели в его личный кабинет и оставили ждать. Боннер с пренебрежением рассматривал висевшие на стенах дипломы в рамках. Мартиндейл вошел и прикрыл за собой дверь.
— Чем могу? — осведомился он.
— Вы нужны правительству, — объявил я.
Боннер показал ему снимок Ребекки Кортингтон.
— Вполне возможно, что к вам привезут эту женщину, — продолжал я. — В нее имплантирована стандартная матрица правительственных приборов. Вас попросят их удалить.
— Но почему меня? — удивился Мартиндейл.
— Существует не так много врачей, способных произвести подобную операцию. Вы один из них, — ответил Боннер.
— Кроме того, у вас определенная репутация. Вы уже проделывали нечто в этом роде, — пояснил я.
Мартиндейл попытался было отрицать очевидное, но ему не дали договорить.
— Послушайте, — оборвал Боннер, — это неважно.
Я выждал, пока Мартиндейл успокоится.
— Кроме стандартного набора в ней находится совершенно новая система. Обнаружить такую крайне сложно. Вы можете вообще ее не заметить. Но ни в коем случае не убирайте.
Хриплый шепот вырвался из глотки Мартиндейла.
— Меня убьют…
— Они не узнают, — утешил Боннер. — Только вы способны заметить эти новые приборы, и никто другой.
Мартиндейл решительно тряхнул головой.
— Я не стану рисковать.
— У вас нет иного выбора, — сказал я, поворачиваясь к двери.
Мне позвонили ночью. Шесть агентов были мертвы. Ребекка Кортингтон похищена.
Я прибыл на место как раз перед рассветом. Командный центр был погружен во мрак. Компьютерные мониторы отбрасывали голубоватое сияние на собравшиеся здесь темные фигуры.
— Где она? — спросил я. Боннер отхлебнул кофе и ткнул рукой в один из мониторов.
— В воздухе, к западу от Чикаго. Частный самолет. Примерно каждый час они пересаживаются на другой самолет и курс тоже меняют, так что у нас нет времени организовать атаку.
Я кивнул.
— А приборы?
— Все еще работают. Ни один не вышел из строя. Правда, вряд ли это долго продлится. Похоже, они намереваются привезти ей доктора.
— Мартиндейла?
— Он выехал из Атланты и движется на запад.
Я втянул в легкие побольше воздуха.
— Серрато с ней?
Боннер кивнул на второй монитор. Мы поместили прибор слежения за левым глазным яблоком Ребекки и поэтому видели то, что видела она.
Роскошный салон частного самолета.
Мужчину. Высокого, сильного мужчину, с темными, коротко остриженными волосами, в чудовищно дорогом фиолетовом костюме.
Мы услышали, как Ребекка воскликнула:
— Джулиан!
Мужчина грациозно наклонил голову.
— Так вот он какой, Джулиан Серрато.
— Он играет с нами, — буркнул Боннер. — Знает, что мы наблюдаем. Завтра он изменит все: и лицо, и голос.
— Завтра? — откликнулся я. — Не успеет. Мы возьмем его сегодня.
Ребекка Кортингтон, очевидно, изнемогала от тревоги.