«Если», 2004 № 10 (140) - страница 10
Мастер Идо вздрогнул и осенил себя защитным знаком.
— Осмелюсь тогда спросить, что привело уважаемого мастера в эти места?
— Очень скоро ты узнаешь о моем замысле, — ответил Ганзак. — А пока прошу лишь доверять мне.
Доверие мастера Идо к старому учителю было велико, но и удивлению не имелось предела. А когда в дом без приглашения стали захаживать чужаки, то его обуял страх — не повредился ли мастер Ганзак рассудком от горя?
Между тем не прошло и нескольких дней, как мастер начал работу над молитвенной беседкой, а Идо, словно в былые времена, помогал ему.
Старый мастер охотно беседовал с большеглазыми дьволами, и хотя голоса их были невыразимо скрипучи, слова они выговаривали правильно. Иногда Ганзак доставал музыкальные молоточки и спрашивал чужаков, какие звуки им слышны, а какие проходят мимо ушей, несколько раз старый мастер просил своего бывшего ученика расставить звучащие пластины не из черного, а из красного дерева вдоль стен, так, чтобы они не были видны гостям, а сам наблюдал за их поведением. Идо невольно прислушивался к разговорам, и вскоре он понял, что дьяволы в своей неуемной жажде покупать и продавать не пожалеют серебра за молитвенные беседки, которые в их краях пользуются небывалым спросом.
— Что если дьяволам тоже доступно понимание добра и зла? — спросил однажды мастер Идо. — Молитвенные беседки улучшат их природу, возможно, они обратятся к установлениям и канонам, и тогда справедливость восторжествует, не так ли?
— У них есть понимание добра и зла, — ответил мастер Ганзак, не прерывая работы. — Но ни к чему улучшать их природу.
Тонкий локон стружки вился у его уха, склоненного к пластине красного дерева.
— Тогда они такие же люди, как мы, — воскликнул Идо, удивляясь своей храбрости.
— Ты это понял гораздо быстрее, чем я. Горжусь тобой, — отозвался Ганзак. — Чужаки равнодушны к нашим канонам и установлениям, потому что у них свои установления и каноны. Возможно, мы действительно из одного корня. Но если они во имя своей корысти не уважают наши обычаи, то не следует ли с ними поступать так, как они поступают с нами?
— Разве мы в силах наведаться к ним? И правильно ли это — уподобляться дьяволам в их поступках?
— Это неправильно, — вздохнул мастер Ганзак. — Но дух моего внука требует отмщения, и я не могу отступиться от замысла.
— Но ведь так вы нанесете ущерб своим тропам небесного пути?
— Я уже нанес ущерб.
И мастер Ганзак поведал мастеру Идо, как он долгими ночами вынашивал план мести, как добился разрешения поселиться близ Фактории, как искусно распустил слухи о своей готовности служить большеглазым за вознаграждение и как много он узнал о чужаках, собирая по крохам сведения и беседуя с ними.
— Их земля и впрямь под единственной луной. Но злые ветры там не дуют в вечернюю пору.
— Отчего же им нужны молитвенные беседки? — удивился Идо.
— Для украшения. Для похвальбы богатством.
— Это… это возмутительно, — оскорбился мастер Идо.
— Да! Более того — это кощунство. Но ради мести я готов принять и такое искривление пути. Тебе же не следует знать, как именно я обработаю пластины и полости молитвенной беседки. Им нужен образец, а потом неживая прислуга чужаков изготовит двенадцать раз по двенадцать точно таких беседок, а потом еще столько и еще…
— Что это даст? Я так понял, что у них нет злых ветров.
— Эти беседки станут звучать при любом ветре, при любом движении воздуха и наполнят неслышной музыкой сердца большеглазых, сея раздор и смятение.
— Кто-либо испытал на себе их действие?
— Двое из чужаков, что приходили ко мне, уже говорят о недомогании, еще один перестал выходить за пределы Фактории, отдавшись пьянству. И это только грубо обработанные пластины и небольшие полости внутри заготовок!
— А в каком масле вы собираетесь выварить древесину? Холодный отжим подойдет ли?
— Думаю, обойдемся восковой растиркой. Великий мастер Гок советовал…
После того, как они немного поспорили о способах нанесения воска, речь зашла о достоинствах и недостатках клея, сваренного из хрящей речного толстобрюха, по сравнению с морским, а потом служанка внесла горячее питье и холодные закуски.