«Если», 2007 № 02 (168) - страница 14

— Разве вы не останетесь на кофе, капитан? — спросила она как ни в чем не бывало. — По сложившейся традиции мы пьем кофе после каждого заседания.

— Большое спасибо, мадам, — вежливо отозвался пришелец, — но я должен вернуться на базу.

— Меня зовут Сьюзен, — представилась она и первой подала капитану руку.

Уотессунец не сумел сдержаться и отпрянул, но уже в следующее мгновение вполне овладел собой и вытянул вперед свой обрубок. Сьюзен дружески пожала протянутую руку, потом подняла голову и посмотрела в похожие на крупные гальки глаза капитана.

— Поскольку в ближайшие пару месяцев мы, по-видимому, будем соседями, то могли бы общаться как подобает цивилизованным людям, — сказала она.

— С вашей стороны это весьма дальновидно, мадам.

— Зовите меня просто Сьюзен, — поправила она и добавила: — Что ж, если вам сейчас некогда, может быть, заглянете к нам завтра вечером?…

И снова капитан Гротон заколебался. Люди ожидали от него новой отговорки, но пришелец в конце концов сказал:

— Спасибо, мне будет очень приятно… Сьюзен.

— Отлично. Я позвоню вам, и мы уточним время.

Потом капитан и сопровождавший его лейтенант ушли, а Сьюзен повернулась к членам совета.

— А вы будете пить кофе? — спросила она.

— Вот это номер! — воскликнул сын Сьюзен, Ник. — Ну и какой он на ощупь?

После того как Сьюзен прикоснулась к инопланетянину, она стала в городе чем-то вроде знаменитости — во всяком случае, среди одиннадцатилетних подростков.

— Сухой. Теплый, — ответила она, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, стоявшего на кухонном столе. — Немного шершавый. Совсем как ящерица.

Том в соседней комнате разговаривал по телефону.

— …То, что ты предлагаешь, Уоррен — самое настоящее безумие, — говорил он. — Я почти уверен, что мы еще можем добиться от них дополнительных уступок. Как раз сейчас я и мои помощники работаем над этим. Но если вы начнете стрелять, нам всем конец. Так что выбрось это из головы. И чтобы я больше не слышал от тебя ни о какой «охоте на лягушек», о'кей?…

— А ты вымыла руку? — продолжал допытываться Ник.

Сьюзен выпустила «мышь» и быстро обтерла кисть о предплечье сына.

— Э-э!.. — запротестовал тот. — Теперь у меня будут бородавки! Кто трогает жаб, у того обязательно выскакивают бородавки.

— Не смей называть их так! — резко оборвала сына Сьюзен. — Это невежливо. И запомни: сегодня вечером ты должен вести себя как следует. Понятно?

— Но ведь мне не надо будет прикасаться к нему, правда?

— Я уверена, что мистеру Гротону и самому не захочется прикасаться к такому противному мальчишке.

Том в другой комнате набрал еще один номер.

— Послушай, Уолт, я хочу, чтобы твои ребята подежурили сегодня вечером перед моим домом. Да, одной патрульной машины будет достаточно… Потому что если кто-то из наших патриотов подстрелит капитана у дверей моего дома, завтра на месте города будет дымящаяся воронка.

— Это правда? — спросил Ник, широко открывая глаза.

— Нет, — солгала Сьюзен. — Папа преувеличивает.

— А можно я сегодня вечером пойду к Джейку?

— Нет, ты будешь нужен мне здесь, — ответила Сьюзен, стараясь не показать своей тревоги.

— А что будет у нас на ужин?

— Когда ты меня отвлек, я как раз пыталась выяснить, что едят уотессунцы.

— Лично я не собираюсь есть всяких червяков!

— Я тоже, — ответила Сьюзен. — А теперь — брысь!

В кухню вошел Том и со вздохом опустился в кресло.

— Весь город настроен очень воинственно, — сообщил он. — В буквальном смысле. Пола Сандерс собиралась установить у нашего дома пикет. Я ее еле отговорил — сказал, что у тебя есть план и что она должна тебе верить. Кстати, в чем он заключается — этот твой план? Ты что-то ничего мне не говорила…

— Мой план заключается в том, чтобы накормить нашего гостя пиццей.

— Пиццей?!

— Почему бы нет? Насколько я успела выяснить, у уотессунцев не Существует никаких особых ограничений по части еды, а пиццу любят все!

Том откинул голову назад и мрачно уставился в потолок.

— Конечно. Почему бы нет? — проговорил он. — Если он отравится и умрет, то на ближайшие два часа ты сделаешься национальной героиней. А потом превратишься в жертву жестоких оккупантов… И мы заодно.