«Если», 2008 № 10 (188) - страница 11

На него смотрела принцесса.

Солнце, проходя сквозь листву, бросало на нее рассеянный свет, и казалось, бледная ее кожа отливает изумрудом. И вся она была — колеблющийся свет и тени. Волосы у принцессы были гладкими и блестящими, словно шкурка выдры, и в них вспыхивали зеленые искры. Она стояла рядом с кустом орешника, придерживая рукой ветку, чтобы та не дергала ее за платье. А платье было зеленым, как листья. «Очень красивая принцесса, только уже большая, — с сожалением подумал Фома, — с ней, наверное, нельзя играть».

— Маленький мальчик, — сказала принцесса, и у губ ее появились прелестные ямочки. — Один. В лесу.

Фома насупился и басом сказал:

— Это наш лес.

— Лес ничей, — возразила принцесса, — вернее, он принадлежит сам себе. А больше никому.

— Мой папа, если захочет, вырубит тут все деревья, — на всякий случай пригрозил Фома.

— От этого лес не станет принадлежать ему, — возразила принцесса, — ему будут принадлежать лишь мертвые деревья.

Фома ничего не понял, но на всякий случай осторожно сказал:

— Дура! Все девчонки — дуры.

Принцесса не обиделась, а рассмеялась и показала ему язык. Язык был острым и розовым. Как у кошки.

— Ты храбрый мальчик, — сказала она.

Фома надул щеки и кивнул:

— Да.

Принцесса выпростала из зеленого рукава узкую светлую руку и сказала:

— Подойди ко мне.

— Еще чего, — уперся Фома, вдруг вспомнив об осторожности.

— Глупый, — протянула принцесса, — я тебе ничего не сделаю. Просто поцелую в лоб.

— Пусть девчонки целуются, — сказал Фома.

Принцесса рассмеялась уже в голос и стала похожа на маленькую девочку.

— Боишься? — спросила она, противно сощурив прозрачные глаза. Глаза у нее были серо-зеленые и отражали лесной свет, как два серебряных зеркальца.

— Еще чего, — повторил Фома.

Он переступил через тяжелый блестящий корень, под которым муравьи прорыли себе что-то вроде туннеля, глубокого, с гладкими покатыми стенами; он уходил в недра земли — там, наверное, были сводчатые темные залы и крохотные фонарики, разгоняющие мрак. Даже не фонарики, а жуки-светляки — муравьи разводят их у себя в специальных загонах, а потом освещают свои темные жилища… В общем, он не успел додумать эту мысль, как стоял рядом с принцессой. Та наклонилась к нему и уже не казалась такой высокой. Ее волосы приятно щекотали ему лицо, а серебряные глаза оказались совсем рядом.

Он зажмурился, и когда ее губы коснулись его лба, ему показалось, что это цветочные лепестки — они были сухие и прохладные.

— Фома! — кричал кто-то, продираясь сквозь заросли с треском. — Фома!

Он открыл глаза. Принцессы рядом не было.

Зато был учитель физкультуры, в спортивном костюме, свисток болтался у него на шее, а сам учитель был красный и очень злой. Но когда увидел Фому, целого и невредимого, так обрадовался, что просто схватил Фому за руку, очень больно сжав ему пальцы, и потащил.

— Что же ты! — выговаривал он на ходу. — Как ты мог! Тебе доверили охранять имущество! А ты!

— Я не хочу охранять имущество, — пропыхтел тащимый волоком Фома. — Я хочу играть, как все.

— Для этого надо тренироваться, — сказал обидное учитель, — а ты неуклюжий. Ты ногой мимо мяча попадаешь.

Фома шмыгнул носом.

— Ну, поставлю я тебя на ворота, — говорил учитель, — предположим. Ты ж все мячи пропустишь. Опять будешь ворон ловить. Тебя пока еще не бьют, по крайней мере. А будут.

— Я вырасту и сам всех побью, — пообещал Фома.

— Они тоже вырастут, — резонно заметил учитель. — Вот в чем штука.

Он задумался.

— Можешь оставаться на дополнительные тренировки, — сказал он, — два раза в неделю. Я сам буду тебя работать. У тебя злость есть. И упрямство. Это хорошо. А вот что ты в облаках витаешь все время, это плохо. И для спорта. И для дружбы. Таких, брат, не любят.

— Меня принцесса^>-поцеловала, — сообщил Фома. — Только что.

— Вот, пожалуйста, без этого, — возмутился учитель. — Этого не надо. Давай договоримся: ты ничего не выдумываешь, а я тебя тренирую. Идет?

— Я не выдумываю, — обиделся Фома.

— Ну… — сказал учитель почему-то шепотом, — я тоже в твоем возрасте… иногда… и мальчишки били. А теперь — вон какие мышцы.

Он закатал рукав и показал, какие именно у него мышцы. Мышцы были так себе, в кино Фома и получше видел…