«Если», 2008 № 11 (189) - страница 31

— Чистые! — мрачно заметил он. — Я все помыл перед свадьбой.

— А раньше что же, не мыл? — всплеснула руками Матильда.

— Он гоблин! — напомнил ей муж. — Ну ладно, пару бутылок я принес и…

— Опять за свое, Огурцов!

— Так больше же нет, что кипятишься?! — Гном степенно наполнил разнокалиберные емкости. — Значит… Опять за Свободу? Топус, ты фавн бывалый, умный, рассудительный… За что пить? Ну не за упокой же глупого брауни Хорха, который чуть всех нас не погубил?

— Погибли многие, — заметил Топус, покачивая самой большой кружкой. Садилось солнце. Крест в небе и правда начинал светиться. — В том числе многие наши хозяева… И, наверное, федераты тоже гибли. Давайте выпьем за всех. Люди, арахны, гномы, гоблины, кентавры, фавны, русалы… Все гибли. Так приходится платить за Свободу.

Матильда, Нинон и нимфы оказались просто потрясены речью. Гном подмигнул, а гоблин, пожав плечами, отпил половину.

— Беспокоит меня эта Свобода. — Ольдек первым приступил к закускам. — Если будут новые хозяева, то это не Свобода. А если не будет хозяев… Ну вот, скажем, Алоя. Она плачет все время, потому что знает: ее хозяин не вернется. И непонятно, чем нимфе теперь заниматься.

— Если по-хорошему с кентаврами поговорить, они тебе за нее даже заплатят. Я мог бы… — Корнелий получил локтем жены под ребро и решил сменить тему. — Да, конечно, мы переживаем страшное бедствие. Но оно священно! Ведь прадеды наши нашим дедам говорили: придут федераты и настанет Свобода. Свершилось! Наливай!

Так, в довольно бессвязных рассуждениях, закусках и возлияниях, прошел вечер и настала ночь. Звездная, безлунная ночь Эллии. Народцы не жаловали это время. Что бы там ни было, а переносили темноту они всегда хуже хозяев.

— Надо идти, — напомнил Ольдек. — Да и хочется, вообще-то, пообщаться с этими федератами. Только не с патрулями, которые будут нас гнать на крест, а с теми, кто под крестом ждет.

Большого энтузиазма предложение гоблина не вызвало: мужчин тянуло в сон, а Алоя и Нинон просто очень устали. Фавн потер слипающиеся, слишком много увидевшие за этот день глаза и потянулся, хрустнув широкими плечами.

— Не хочется. Но надо. Пойдем не спеша. Я проводил ночи в пути

— это не так трудно, если выйти на ровную дорогу. Да и ночи сейчас короткие. Кого-то встретим, что-то узнаем… Хотя, вообще-то, я очень боюсь.

— И я, — вставил нимф Илан. — Я чувствую себя… ненужным.

— Не в этом дело, — отмахнулся сонный фавн. — Я могу прокормить себя, я могу постоять за себя. Просто… Я тут подумал… Ну, для хозяев мы не люди, мы — народцы, и мы так привыкли. А для федератов мы вроде как люди. И получается… Получается, что мы для них — уроды.

Наступила тишина, но не мертвая, спящая, а наполненная оживленным пыхтением. В темноте можно спокойно разглядывать окружающих, тем более что ночь в этот раз была чуть светлее обычной ночи Эллии: на юге светился широкий крест. Они привыкли считать представителей другого народца непривлекательными, порой даже мерзкими, но не уродами же… Ведь они просто разные! Матильда чуть отодвинулась от Нинон, едва лишь подумала: «Мы с ней обе одинаковые? Обе — люди?» Глупо хихикнула Алоя. Ей и в голову не пришло бы, что они с зеленоголовым Ольдеком — люди. Как и хозяева. Тогда бы вышло, что между ними что-то может быть с ее согласия… «Хотя без согласия — это было бы особенно унизительно, — задумалась неисправимая нимфа. — Если бы хозяин видел, ему бы могло понравиться».

— И вот, мне как-то страшно быть уродом. Я не привык. Я, между прочим, привлекательный фавн! — закончил свою мысль Топус, полагая почему-то, что это окажется забавным. — Ну просто все девки мои, потому и не женат!

— Очень глупо, — сказала Матильда. — Корнелий, вставай! Я теперь из-за рогатого боюсь. Придут эти федераты и скажут: «Почему не пошли на крест, уроды?!»

— Может, лучше и пойти, уродка моя, — согласился Корнелий. — В самом деле, если кто и собирался спать, то козлоногий весь сон перебил! Давайте шевелить задницами полегоньку. Тем более что холодает.

Топус и не заметил, что кому-то холодно. Он привык ночевать в поле, но теперь понял: гномы, арахна, нимфы, даже гоблин — и тот ночует под крышей, в тепле!