«Если», 2012 № 07 (233) - страница 17
— Она сказала, что дело срочное, поэтому я и поспешил, — пояснил мистер Авакян. — А то бы я успел побриться.
— И она вам сказала, что кран разговаривает по-итальянски?
— Не кран, — возразил мистер Авакян. — Если вы прислушаетесь, то поймете, что слова произносит вытекающая из крана вода.
— Так значит, вода говорит по-итальянски?
— Это просто поразительно! — Авакян рассмеялся. — По-настоящему поразительно.
Сай снова застегнул молнию на парке и решительно заявил:
— Я иду за водопроводчиком.
Резко развернулся и вышел из дома.
После того как за Саем захлопнулась дверь, в кухне наступила долгая минута тишины. Потом Саманта задумчиво произнесла:
— А может, я и впрямь начинаю слышать воображаемые голоса? Может, у меня просто крыша едет?
Она смотрела в глаза мистеру Авакяну, как бы желая прочесть в них ответ.
— Если два человека не слышат одно и то же, это не означает, что один из них сумасшедший. — Он сдержанно улыбнулся. — Скорее всего, один из них слегка глуховат.
— Сай не глухой, — возразила Саманта, но как-то уныло.
— Есть люди, не различающие цвета. Есть люди, не различающие тона. Вполне возможно, что он глуховат.
— Да?
— Некоторые даже с закрытыми глазами могут безошибочно определить, по какой клавише пианино вы ударили. Другие не услышат разницы между нотами до и ре, даже если их сыграть одну за другой. Таким людям кажется, что они слышат один и тот же звук, хотя для большинства это будут разные звуки.
Мистер Авакян сделал паузу: Саманта глядела на него с таким всепоглощающим вниманием, что ему показалось — она хочет что-то сказать. Но Саманта не произнесла ни слова.
— Некоторые не воспринимают тонкие звуковые различия, — продолжил Авакян. — Именно потому, что различия слишком малы. Вы мне говорили, что звуки, которые нужно было услышать, находятся как бы за звуком текущей, журчащей, плещущей воды или внутри него. Совершенно верно. Но воспринять их непросто. Для мистера Джиардино это невозможно. Или для других людей, похожих в этом смысле на мистера Джиардино.
Саманта рассмеялась и сделала жест рукой, как будто от чего-то отмахиваясь.
— Нет никакого мистера Джиардино. Его зовут мистер Кляйнер. Это я Саманта Джиардино.
— О! Э-э, так вы не…
— Не женаты? Нет.
— У вас такое прекрасное имя, Саманта Джиардино.
Мистер Авакян выглядел так, как будто что-то привело его в неописуемый восторг.
— Вообще-то, мое полное имя Саманта Примавера Джиардино. Второе имя — это что-то вроде моей маленькой тайны.
— Саманта Примавера Джиардино, — повторил он, и лицо его прояснилось, Как небо на рассвете.
— Пожалуйста, зовите меня просто Саманта, мистер Авакян, — попросила она, протягивая руку.
— А вы меня, пожалуйста, Дзено, — ответил он, пожимая ей руку так, как будто они увидели друг друга первый раз в жизни.
После этого Саманта вновь открыла кран, и они оба склонили головы в мойку. Они экспериментировали, регулируя мощность потока и располагая в раковине под разными углами миски, ситечки и дуршлаги. Самое лучшее звучание получалось при средней силе потока, когда в мойке возвышались неровно штабелированные тарелки и миски, а на решетке стока стояло наклонно пристроенное ситечко.
— Это чистейший флорентийский диалект, — пробормотал Дзено, глубоко погрузив голову в раковину. — То, что мы слышали раньше, со всеми этими акцентированными звуками «у», я полагаю, был сицилийский говор.
— А что оно говорит? — спросила Саманта почти шепотом. Ее голова находилась рядом с головой Дзено. — Я по своему самоучителю еще не продвинулась дальше слов «аэроплано» и «туристика».
— Это песня, да, любовная песня из комической оперы.
Саманта предложила поэкспериментировать, помещая разные предметы непосредственно в струю воды. Она забросила в раковину виноградную кисть, и оба снова склонили головы, внимательно прислушиваясь. Сначала Саманта слышала только мягкое журчание воды, обтекающей виноградины, а затем ясно различила настоящее пение. Она повернула лицо к Дзено как раз в тот миг, когда он сам к ней повернулся. Их лица оказались в такой близости, что Саманта ясно видела, как блестит солнце на рыжих щетинках на его подбородке и в каких местах его нежные губы слегка потрескались от зимнего ветра. Она сделала движение, чтобы поцеловать его… нет, не сделала, а просто нерешительно прошептала: