Если бы мы были птицами - страница 6
Малфой повернул к ней лицо. Гермиона лежала, глядя в потолок. Её глаза были широко раскрыты, и она что-то еле слышно шептала.
— Что ты делаешь? — спросил он, снова разглядывая её так близко, что было видно каждый тонкий шрамик на её осунувшемся лице.
Малфой решил, что обязательно спросит об этих царапинах позже. Грейнджер повернулась к нему всем телом. Через простыню, которой он прикрылся, чувствовались её женственные изгибы. Драко ещё вчера заметил, что там, под её мешковатой одеждой было что пощупать…
— Хочу почувствовать человеческое тепло, — тихо произнесла она. — Поэтому воспользуюсь твоим бедственным положением и буду тебя обнимать. Сейчас… — Гермиона закусила губу, глядя в его нахмуренное лицо. — Я настраиваюсь. Вчера я хотела тебя убить, а сегодня мне предстоит обнять тебя по собственной воле. Это довольно странно… Даже для меня. Предупреждаю, не пинайся и не кричи, а то напичкают синим зельем. А оно отрубает на пару дней.
Конечно, Малфой мог спихнуть наглую ведьму на пол. Но ведь он сам позволил себе представить продолжение после её жгучего поцелуя. И это почему-то не показалось ему чем-то неприятным. Скорее наоборот. Поэтому сейчас Драко предпочёл только пожать плечами и благословить её:
— Ну хорошо, Грейнджер, обнимай. Мне кажется, вчера тебе понравилось и на мне, и подо мной… Даже чмокнула меня.
— Ты тут ни при чём… — буркнула она.
Её маленькая ладонь в чёрной перчатке легла на его грудь, а свою голову Грейнджер аккуратно положила ему на плечо. Пышные каштановые волосы, как живые, тут же полезли в его рот, нос и глаза.
— Тьфу, Мерлин, Грейнджер… — Драко пошевелился, чтобы лечь удобнее, и слабо погладил её по голове в попытке усмирить этот кудрявый беспредел.
Её кудри оказались мягкими на ощупь и пахли, видимо, её шампунем. Что-то экзотическое — типа мандаринов, манго и маракуйя. Интересный аромат среди унылой серости и удушающих запахов лекарств.
— О, как приятно, — мурлыкнула Грейнджер под его рукой. — Погладь ещё…
— А ты мне что погладишь?
— А что бы ты хотел? — она усмехнулась и снова довольно заурчала, когда Драко продолжил её гладить.
— О, если я тебе скажу… Ты убежишь, визжа и плача, потому что это слишком…
— Малфой, — Грейнджер рассмеялась. — Твой пенис я гладить не буду…
— Что? Да что за грязные мыслишки? — протянул Драко. — Я имел в виду правый сосок на моей груди. Он у меня с детства немного не идеален, напоминает летучую мышь…
Грейнджер подняла на него взгляд и, увидев, что Драко бесшумно смеётся, скорчила рожу.
— Ой, что вы говорите? Ты и не идеален? Да быть такого не может!
— Хочешь, посмотри.
— Не хочу, гладь давай… — фыркнула она и легла ещё теснее.
— Когда мне вернут палочку, я заколдую твои волосы… — недовольно отозвался он, но при этом его рука продолжала осторожно гладить её по голове.
— Ага, сейчас! Зубы ты мои уже пытался заколдовать в детстве…
— Ну, метил я не в тебя. Кстати, они тебе были очень…
— Вот только скажи это!
— Очень к лицу.
— Я сейчас точно задушу тебя подушкой, и мне ничего за это не будет, я же псих!
— Я и не сомневался… Ещё в Хогвартсе так считал.
— Сейчас возьму подушку…
***
Гермиона проснулась в своей постели. Она помнила, как они с Драко около часа болтали, пока он не уснул. А после она потихоньку ушла к себе. И, как ни странно, тоже вырубилась. Впервые за долгое время она уснула сама, без лекарств — и так крепко, что ей ничего не приснилось.
Слава Мерлину!
Гермиона проспала всего четыре часа, но проснулась такой бодрой как никогда. Она подумала, что это хороший знак, и можно попросить у целителя разрешить ей снять перчатки. Хотелось нормально помыться, без помощи медсестры.
Она натянула спортивные штаны и свитер, который достался ей на прошлое Рождество от матери Рона, и поспешила к кабинету Скримджер.
— Вы смогли поспать? Что изменилось? — поинтересовалась целитель, проведя палочкой вокруг Гермионы.
Диагностическое заклинание показывало, что эмоциональный фон Гермионы стал стабильнее. Это удивило и миссис Скримджер, и саму пациентку. Целитель что-то записала в больничной карте.
— Ничего не изменилось, — соврала Гермиона, с изумлением понимая, что общение с бывшим врагом, кажется, каким-то образом успокаивало её.