Если бы мы были птицами - страница 8

Грейнджер была как будто на взводе. Он ещё за ужином заметил, что её глаза сверкали странным сумасшедшим блеском.

— Матиас хороший парень, но лучше помалкивай, — предупредила Гермиона громким шёпотом и открыла дверь на кухню.

У плиты, что-то замешивая на утро, стоял тот самый мужик, что недавно рычал на неё — здоровый, черноволосый повар. Неожиданно для Драко этот хмурый тип улыбнулся Грейнджер, оторвавшись от своего тазика. Он вытер руки о передник и шагнул к ней навстречу.

— Привет, малая, — проговорил повар весёлым басом. — Ты давненько не заглядывала. А что здесь делает этот?

Они обнялись, и теперь смотрели на Драко. Матиас с ревнивой злостью, а Гермиона с интересом.

— Мой новый друг, — отмахнулась она после минутной тишины. — Мы наверх, Мати. Дашь нам чего-нибудь вкусненького?

Тот с недовольством покосился на Драко. Маленькие чёрные глаза из-под тёмных бровей смотрели с ненавистью и будто нашёптывали: «Ты чужой, не смей даже коснуться её!» Матиас нехотя отпустил тонкую фигурку Грейнджер из своих мощных лапищ и достал из шкафа пакет с пирогом, термос и пару конфет.

— Будь с этим психом осторожнее, — предупредил повар, поглядывая на Малфоя исподлобья. — Я знаю таких типов, как он. Держи.

Драко промолчал на этот выпад, он уже привык, что люди после всего, что произошло на войне, относились к нему предвзято. Его лицо слишком часто мелькало в газетах весь прошлый год. Ничего не было забыто — ни его «подвиги», ни преступления отца. Малфой уже давно не ощущал былого уважения к своей старинной фамилии.

— Спасибо, Мати! Предупредишь, когда наши принцессы закончат…

Пока Драко раздумывал, Грейнджер всучила ему еду и убежала. Где-то в углу большой кухни раздался скрип, и он увидел, как Гермиона откуда-то сверху подтянула к себе железную лесенку, которая, кажется, вела на чердак. Ведьма первая залезла в квадратный проход в потолке и махнула оттуда рукой:

— Давай скорее, Малфой, а то эти стервы любят попить чаю после двух!

Он осторожно поднялся за Грейнджер. Передал ей пакет и огляделся. Малфой угадал — это был чердак. Тёмный, с покатым деревянным потолком, заполненный разными вещами, чем напомнил ему Выручай-комнату. Посреди хлама стоял потёртый чёрный кожаный диван, журнальный столик на тонкой ножке и несколько поломанных светильников, лежащих на полу. Гермиона что-то нажала на потолочной перекладине, и они засветились неровным тусклым светом, выделяя желтый круг вокруг дивана. Стало светлее и как будто даже уютнее.

— Грейнджер, ты часто сюда ходишь? А если эти курицы заглянут в твою комнату, а тебя там нет? — поинтересовался Малфой, заметив ещё и огромное треугольное слуховое окно. Не зарешеченное, как все остальные на этажах.

— Не заглянут, им есть чем заняться, — ответила Грейнджер, с разбегу усаживаясь на диван — пыль подпрыгнула вместе с ней золотистым туманом. — Их весь день напрягают так, что они не хотят видеть больных ещё и по ночам. Ночь — это их время. Поэтому они стараются напоить всех успокоительным или снотворным, а потом наслаждаются спокойствием.

Она разложила пакет на столике и протянула кусок пирога Драко:

— Садись и поешь, а то ты ничего не ел на ужине, а потом ещё и… Ну, короче, присоединяйся.

Он оказался рядом с ней, удобнее устроился на продавленном сидении и кончиками пальцев аккуратно взял кусок пирога, ароматно пахнущий курицей. Они молча и с аппетитом принялись есть. Было очень вкусно. Если этот пирог испёк Матиас, то Драко готов был простить ему испепеляющие взгляды. Он хотел было уточнить, почему повар не печёт такие вкусности для больных, но Грейнджер быстро доела свой кусочек и бросилась к окну. Она уселась там на старый ковёр и уткнулась носом в замёрзшее стекло.

Драко проследил, как она дышит тёплым дыханием, чтобы разморозить наледь. Её розовые губы почти соприкасались с холодным стеклом, а Малфой вспомнил, какими горячими они могут быть.

— Давно ты здесь? — спросил он, чтобы не думать о её позавчерашнем поцелуе.

Гермиона смогла отогреть небольшой кружок и, уставившись в него одним глазом, пожала плечами:

— Где-то месяца четыре… Гарри приходил неделю назад и говорил, что скоро Рождество. А попала я сюда в августе.