Если муж - оборотень - страница 5

В углу на асфальте лежала женщина, и, как показалось Присцилле, не подававшая признаков жизни. Мужчина же еще сильнее склонился над бездыханным телом и стал срывать с него одежду. Вот тут-то Присциллу охватила настоящая паника. Плохо соображая, что творит, она одной рукой сжала рот, а пальцами другой щелкнула по ручке ножа.

Звук был настолько тихий, что ни один нормальный человек, находящийся на таком расстоянии от нее, не услышал бы его. Но мужчина услышал. Он вмиг повернулся и вперил на девушку свой острый взгляд. Она не видела его лица, но почувствовала в нем что-то зловещее. Присцилла отпрянула от угла и бросилась бежать, но мужчина тут же оказался возле нее.

Как? Как можно было за секунду до нее добраться?

Он перегородил ей путь и прижал к ближайшей стене. Схватив ее руки, он крепко сжал их и поднял над ее головой. Нож для резки бумаги беззвучно упал на пол. В свете луны глаза мужчины заблестели, и Присцила узнала его. Им оказался никто иной, как сегодняшний игрок в бильярд, что одаривал ее непристойными взглядами. Девушка потеряла дар речи.

По изменившемуся выражению лица Присцилла поняла, что мужчина тоже ее узнал. Он расплылся в игривой улыбке и окинул девушку внимательным взглядом.

– Привет, – протянул он. – Мы, кажется, уже встречались.

По тягучему акценту Присцилла предположила, что парень – южанин. Боже, о чем она думает? Все ее мысли спутались, сердце учащенно билось, пытаясь выпрыгнуть из груди. Всю девушку до кончиков пальцев парализовал холодный страх.

Тем временем мужчина продолжал ее плотоядно исследовать.

– Почему ты так дрожишь? – спросил он как ни в чем не бывало.

– От-т-тпустите меня, пож-ж-жалуйста, – кое-как выдавила из себя она.

– Ты куда-то торопишься?

Девушка кивнула.

– Мне нужно на поезд.

Но мужчина не собирался ее отпускать. Никогда. И Присцилла прекрасно это понимала.

Он сильнее склонился над ней и обнюхал ее шею

– Фантастика, – прошептал он. – Какой аромат.

Присцилла задрожала сильнее.

– Ппрошу вас. Мне действительно нужно уйти, – взмолилась она. – Клянусь, я никому не скажу.

Блондин поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Клятвы, – также протяжно произнес он, – как же вы, люди, любите их давать. Но в одном ты права. Ты действительно никому не расскажешь.

Присцилла скосила взгляд и посмотрела на тело девушки, которая, должно быть, была мертва. А теперь она последует за ней. Мужчина проследил за ее взглядом и широко улыбнулся.

– Не волнуйся, она нам не помешает.

Присцилла сглотнула. Другого шанса у нее уже не будет. Да, он крепко держал ее руки, но ноги-то были свободны. Согнув одну ногу в колене, девушка со всей силы ударила незнакомцу в пах. Мужчина сморщился от боли и, издав стон, ослабил хватку. Девушка воспользовалась моментом и, оттолкнув его, бросилась наутек.

Но ее свобода была скоротечной. Через секунду она уже лежала, распластавшись на холодной земле, а на ней восседал разъяренный мужчина.

Он перевернул ее к себе лицом, и Присцилла пришла в ужас. Теперь в его взгляде не было насмешки, его глаза светились лютой яростью. Присцилла больше не сомневалась, через секунду он разорвет ее на части. И что же это происходит с его лицом? Оно как будто вытянулась, увеличилось в размере. И что это такое на нем? Шерсть? Видимо, она со страху стала сходить с ума.

Мужчина издал дикий рык, и набросился на девушку. Она уже готова была распрощаться с жизнью, как вдруг неведомая сила оторвала его от нее и отбросила в сторону.

Полная луна всегда манила его. Он любил это время. Любил сидеть в одиночестве на крыше одной из высоток и смотреть на спящий город. Молчать и ждать, жать, когда случится нечто. Это время было самым трудным и беспокойным. В такие ночи все чувства ему подобных обострялись, инстинкты просыпались, и далеко не всегда это приводило к благополучному результату.

Ночной охотник. Так называли его сородичи. Он усмехнулся. Скорее уж мусорщик. Ему приходилось очищать город от грязи. Такова была его суть, его призвание… его проклятие. Благодаря природному чутью и долгим годам беспрерывной работы, он точно знал, где и когда появится та самая «работа».