Если родится сын - страница 11

Разговорились без затруднений, непринужденно: о ее учебе в институте, о его работе, о том, почему так поздно приехал один, о модных артистах, поэтах. И тут, как говорится, Андрей сел на своего конька. Он с восторгом заговорил о своем любимом поэте — Сергее Есенине: рассказывал о его жизни, творчестве, читал его стихи, и Полине — так звали дежурную — было приятно все это слушать.

— А знаете, Полина, Есенин бывал здесь, в ваших Лисентуках. Ему понравилось. Но когда стал уезжать, как вспоминают очевидцы, внимательно посмотрел вокруг и торжествующе воскликнул: «А берез-то здесь нет! Нет здесь наших русских берез!»

Уже передали последние известия по радио, отзвучали последние аккорды гимна, а Андрей и Полина все не замечали времени: им постепенно начало казаться, что они были знакомы давным-давно, много лет назад, и интерес их друг к другу с каждой минутой не только не пропадал, а напротив, возрастал: им хотелось говорить и говорить, потому что оба в душе боялись той минуты, когда придется расстаться, хотя знали — эта неизбежная минута все же наступит.

Оформив еще двух новичков и проводив их в комнаты. Полина вернулась, торопливо сняла халат, повесила его в платяной шкаф, стоявший в углу, и предложила:

— Давайте пить чай. Вы с дороги, наверное, устали.

— Спасибо! Я тронут вашей заботой. Но зачем из-за меня лишние хлопоты? Как-то совестно обременять вас, честное слово.

— Это входит в мои обязанности. А мне хочется сделать вам приятное.

Андрей снял пальто, одернул костюм, поправил галстук, вымыл руки, лицо, утерся, причесался и подсел к небольшому столику, на котором возвышался пузатый самовар, а рядом с ним уютно расположились простенькая сахарница с голубыми цветочками, стаканы и стеклянная вазочка с вафлями и печеньем.

Андрей предложил было кое-что покрепче и даже засуетился, чтобы открыть портфель, но Полина, укоризненно посмотрев на него, отказалась:

— Ни к чему. Если суждено, то в следующий раз. Посмотрим, как говорят, на ваше поведение.

— Ловлю на слове! — Андрей с радостью принял это условие. — Приглашаю вас отметить мою прописку. В любое время, как только вам будет удобно.

— Спасибо. Поживем — увидим, — уклончиво ответила Полина и принялась разливать чай.

Потом, поговорив о способах заварки чая, о вреде и пользе его, они по-домашнему просто чаевничали и говорили обо всем на свете, не думая о времени. И еще неизвестно, сколько бы длилось это чаепитие, не войди без стука в комнату сторож, который, Андрей сразу запомнил его, сидел в небольшой каморке при входе на территорию и открывал ворота их «рафику». Лицо старика было сплошь изборождено морщинами. «Вот и мы станем такими когда-нибудь», — отчего-то подумал Андрей, и ему стало жаль этого высохшего от времени и насквозь пропахшего табаком человека. Захотелось сделать для него что-то хорошее. «Но что? Не лезть же в портфель? Жаль, что хозяйка против. Но и ее надо понять. Зачем ей устраивать на рабочем месте пьянку?» Андрей встал, уступая сторожу место у самовара.

Полина тоже поднялась и, наказав сторожу пить чай не стесняясь, гостеприимно проводила Андрея до двери:

— Идемте, я провожу вас.

Не оборачиваясь, она первой вышла в коридор, а за ней, едва успев накинуть на плечи пальто. — Андрей. Он смотрел ей вслед, думая со страхом, что позови его эта молодая женщина сейчас вот так, сразу, и он без колебаний пошел бы за ней хоть куда. Расставаясь, они смотрели друг на друга долго, и оба что-то недоговаривали, хотя понимали, что берегли это недосказанное на будущее, в котором теперь уже оба не сомневались.

С того вечера все и началось. Они стали встречаться при каждой удобной возможности. После ее дежурств Андрей обычно провожал Полину, и они шли к ее дому не кратким путем, а через окраины города. Иногда, пользуясь случаем, когда она определяла вновь прибывших, провожала или встречала знакомых и друзей Андрея, которых она уже знала, Полина заходила вместе с ними к нему в комнату.

Однажды, уже во втором часу ночи, закончив работать и так и не дождавшись Полины, обещавшей заглянуть к нему, Андрей спустился к ней сам, зная, что и она, напечатав необходимые по работе бумаги, тоже не спит, готовится к сессии. Он не ошибся.