Если ты мне веришь - страница 6

Присев на кровать, я начал свой разговор:

— Кристен Роуз? Здравствуйте. Я доктор Норвингтон. Отныне, я буду с вами на протяжении всего времени вашего пребывания в нашей больнице. Вы можете полностью мне довериться и рассказать все, что с вами приключилось, — я заранее достал блокнот и ручку, чтобы записывать все подробности поведения, как, впрочем, я всегда и делал. А также я достал из кармана халата маленький диктофон, чтобы не упустить даже самой малейшей детали. Впрочем, я был готов как никогда.

Но в ответ я не услышал, ни малейшего звука. Кристен лишь больше уткнулась в колени, так что ее лицо мне так и не удалось разглядеть.

— Вам холодно, Кристен? — заботливо спросил я и, взяв с кровати одеяло, накрыл им девушку.

«Может быть, так она почувствует себя в безопасности и осмелится все рассказать» — подумал я, продолжая наблюдать за девушкой. Кристен чуть приподняла голову. Я немного успел разглядеть ее лицо. Большие голубые глаза блестели от слез, которыми было залито все лицо девушки. Она была похожа на бездомное животное, которое жалостью пытается уговорить прохожих взять его к себе. Я хотел было убрать сырой локон с ее чуть покрасневшей щеки, но она резко уткнулась обратно в колени. После этого она не поднимала головы, чтобы взглянуть на меня.

— Может быть, вы перекусите? — вежливо предложил я, но все мои попытки были тщетны.

Кристен не хотела даже двигаться, словно пыталась притвориться мертвой. Но этот трюк со мной не проходил. Мне просто хотелось как можно скорее начать беседу, узнать все, о чем девушка думала. Но она, явно, не хотела этого. Она также продолжала сидеть в углу кровати, ничего не трогая и не произнося не звука.

Я еще несколько минут пытался завести с ней разговор, спрашивая наводящие вопросы. Но Кристен так и не дрогнула, будто меня и не было в палате вовсе.

Наконец, я довольно — таки устал от всего этого. Хотя, силы покинули меня довольно рано. Но даже когда я около получаса просто просидел рядом, также, не произнося, ни звука, девушка не удосужилась обратьть на меня свое внимание.

Рядом с Кристен лежала тарелка с теплым ужином, который с каждой минутой начинал остывать. Поначалу я сдерживал себя и терпеливо ждал, когда она хотя бы коснется еды. Но как только мой желудок начал подсказывать мне, что и нам пора было идти на ужин, я оставил мисс Раян наедине с собой и с тарелкой уже холодной каши.

За весь оставшийся день я больше не увидел ту новую поциентку, но может оно и к лучшему. Девушка слишком взволнована была переездом в клинику, и будет лучше, если я к ней не буду подходить слишком близко и с первого же дня навязваться.

Я тихо побрел домой, к своей Розалинде, которая совсем меня дождалась.

«Привет, старушка», — радостно воскликнул я и протянул руки вперед. Собака, высунув язык, тут же помчалась ко мне на руки, и с озорным лаем принялась лизать мое лицо. Я погладил ее по мохнатой морде и, выпив чашку горячего чая, улегся спать.

22 сентября 1982г

И вот следующий день. Погода в этот день была, видимо, не в настроении, так что мне пришлось взять с собой зонт и с некоторой печалью отправиться на работу.

От чего — то мне хватило даже одного дня, чтобы желание поговорить с девушкой тут же изчезло. Может, на это повлияло то, что мисс Раян не из разговорчивых. Хотя, это придавало, наверное, больше интереса к делу. Но вот как заставить Криистен поговорить хоть немного со мной я не представлял.

Я совсем был не в настроении с кем — либо разговаривать, и уж особенно с пациентами. После вчерашнего дня все мое желание пропало и, похоже, надолго.

На входе, как обычно меня встретил Грэм:

— Доброе утро, мистер Норвингтон!

Я с отвращением посмотрел на небо, буквально забитое тучами, из которых безостановочно шел дождь, и хмыкнул:

— Доброе.

Погода будто бы специально ухудшилась, чтобы я начал ненавидить работу. И, сказать честно, ей удавалось это все больше и больше. По крайней мере, я уже потерял интерес к своему делу и начал вести себя, как большинство лдей в этом городе. Я также нехотя встал с постели, молча, одевался, ел, и даже не произнося ни слова, гулял с Розалиндой. А потом со всеми своими противными даже самому себе мыслями шел, неспеша на работу.