Если я должна умереть - страница 38

Когда я подошла ближе, запах свежей краски смешивался с ароматом цветов. Эта дверь расписана была недавно. Что-то больно кольнуло в груди, когда я к ней подошла. Даже до того, как я была достаточно близка к ней, чтобы прочитать то что было аккуратно написано в нижней части двери, я знала, что это означало. 

"Гвенхейл Стереден Тандорн" 

Мама Брана. Должно быть, он похоронил ее здесь всего пару дней назад. Я встала на колени, чтобы более пристально рассмотреть гроб на уровне земли, и восхитилась тщательно нарисованной руки с огнем и декоративной татуировкой, которая обвивалась вокруг нее. Бран не был художником, но он, очевидно, потратили много времени и заботы на создание мемориала матери. Я заметила небольшую карточку, переплетенную с цветами, и держала ее между пальцами. Я прочитала то, что было написано крошечным паукообразным почерком: “Это для тебя, Мама. Я буду скучать по тебе каждый день.” 

Мое сердце дернулось. Я смахнула слезу, которая скатилась вниз по моей щеке. Я точно знала, что Бран чувствовал. Для меня это не было свежей раной, но она была единственная, которая всегда будет кровоточить. Я скучала по своим родителям. И хотя я наконец-то перестала думать о них каждую минуту, каждый день, но воспоминания возвращались, и боль возрождалась с новой силой. 

-До свидания, Гвенхейл, - прошептала я, и, поднявшись, пошла к одинокому столику. Я заметила книги, которые Бран упомянул, находившиеся на левом краю столешницы: стопка красных кожаных книг в переплете. Но прежде чем я добралась до них, я остановилась, картины притягивали мой взгляд, они покрывали всю поверхность стены. Это напомнило мне место, где я побывала вместе с мамой, во Флоренции, Базилика Санта-Кроче. Так же, как и стены в церкви нескольких маленьких часовен, эта стена была разделена на полосы отдельных сцен, и были написаны строки в ряд, как в комиксах. 

Секция базилика была наполнена фотографиями, на которых показаны сюжеты из Библии или итальянских святых, каждая церковь нарисована одним художником. Здесь все секции были нарисованы разными художниками, разными стилями, и, казалось бы, в разные периоды. Облупившаяся и выцветившаяся краска на первых страницах, как я предположила, были самыми старыми, и я начала читать образы, как рассказы, этому меня научила мама. 

Первая секция напомнила мне, амфоры, которые я видел в галереи Папи, где показывались две армии голых мужчин, которые дрались друг против друга, солдаты были одеты во что-то, что напоминало древние греческие шлемы. С одной стороны, армию возглавлял человек с золотисто-красным ореолом, которое было похоже на пламя. У вражеской армии, лидер имел ореол, который выглядел, как в облачной дымке, ярко-красная кровь. Несколько фигур в углу кадра парили над мертвыми и изуродованными телами, и держали над ними руки, как будто их исцеляли. Их ореолы были маленькими искрами над головой, как пять огненных искр на руках, нарисованные на дверях гробниц. Это должно быть знак целителей, подумала я. 

Следующая фотография напомнила мне о средневековой живописи святых, во время мученической смерти. Мужчины, переодетые священниками, в больших шляпах, стояли в стороне, как солдаты, и смотрели, как погибала группа людей от мечей. Жертвы были связаны по рукам и ногам, привязаны к деревянным кольям, и имели такие же золотые и красные ореолы, как в предыдущем изображении, в то время как у других были круглые желтые ореолы, типичный для религиозной живописи. Под парнем с золотым ореолом было написано “Бардия”, под парнем с красным ореолом- “Нума,” и под круглым ореолом “Баята.” 

За ними, на расстоянии, с ореолом пламени, целители стояли возле пещеры, в которой ютились группа из трех людей, с такими же ореолами. Рассказ был довольно ясным: ревенанты и баяты, кем бы они ни были, они подвергались гонениям со стороны церкви, а целители помогали скрыть их. 

Ревенанты, должно быть, испытали всю историю человечества, что мы даже не подозревали. Я стояла в благоговении, завороженная тем, что это означало. Сверхъестественные существа жили среди нас, с начала времен . . . или, по крайней мере, в течение долгого- долгого времени. И сцены из этой тайной параллельной истории были четко изображены передо мной. Величина этого открытия заставила меня почувствовать себя очень маленькой и незначительной . . . но также мне очень повезло.