Есть совпадение - страница 9

Но я все равно захожу во вкладку «Отношения», чтобы подать жалобу на сайте. Саванна Талли – гласит имя в самом начале списка.

И тут мое сердце сжимается, как губка. Джорджия Дэй – вторая строчка в списке. Предполагаем, что Джорджия Дэй – ваша кузина.

И следующая: Лиза Макгиннис. Предполагаем, что Лиза Макгиннис – ваша кузина или троюродная сестра.

Все последующие имена – какие-то троюродные, и даже пятиюродные братья и сестры, которые мне незнакомы. Но с Джорджией мы родились в один месяц, и, хотя она живет в Сан-Франциско, время от времени мы немного общаемся, отмечая друг друга на мемах в Tumblr и обмениваясь сообщениями, когда количество трупов в сериале «Ривердейл» начинает доходить до абсурда.

Лиза добавила меня в друзья на фейсбуке через несколько часов после похорон Поппи в прошлом году. Это может означать только одно…

– Боже мой.

До меня не сразу доходит, что я прокричала это, пока не раздается стук в дверь и в проеме не возникает голова моего отца.

– Что случилось?

Я захлопываю ноутбук.

– Мне показалось, что я видела паука.

Я произношу это достаточно громко, чтобы сообщение долетело до комнаты моих братьев, где молниеносно начинается переполох.

– Паук? Где? – вопит Брэндон, который, их боится.

– Паук? Где? – спрашивает Мейсон, у которого наступила активная фаза увлечения Человеком-пауком.

Прежде чем кто-то успевает добавить хоть слово, с кухни доносится грохот сковородок, а это может быть только Ашер, который снова решил поучаствовать в варке макарон. Папа хмурится, а мама кричит: «Я разберусь!» – присущим ей раздраженным голосом, и так начинает крутиться знакомая пластинка с треком «Хаос в семье Дэй».

– Ну что, готова показать черновик?

Когда он входит в комнату, я улавливаю усталость в его голосе, прекрасно характеризующую «родителя трех мальчиков и одного трудного подростка». С тех пор как умер Поппи, кажется, что они с мамой вечно крутятся как белки в колесе. Папа уезжает в офис на рассвете, а мама возвращается домой в миллиард часов ночи, и они вдвоем отчаянно пытаются следить, чтобы мы были дома или где-то поблизости, потому как раньше это делал дедушка, а теперь его нет.

Вот почему мне очень плохо от того, что я нахожусь на грани между тройкой и двойкой с плюсом по английскому языку, и очень-очень плохо от того, что папа даже не злится из-за этого, как сделал бы нормальный родитель, а вместо этого упорно перечитает черновик моего эссе на тему «Почему Бенволио из “Ромео и Джульетты” – полный придурок, который постоянно придирается к своим друзьям».

Ладно, тема эссе звучит немного академичнее, но суть остается той же. Английский – не самая моя сильная сторона. Не потому, что мне не нравится читать или я плохая ученица – до этого года я прекрасно чувствовала себя на учебном поприще, – но моя ненависть к английскому языку, в частности, заключается в том, что я ненавижу спорить, а споры составляют примерно 90 процентов всех занятий по этому предмету. Конечно, это организованные, занудные споры, но все же споры – о том или ином утверждении, или о мотивации героя, или о том, что хотел или не хотел сказать автор.

Я отношусь к людям типа Б[9]. Меня не интересуют споры и вообще любые виды конфликтов. Мне дали не ту порцию мороженого? Я съем его. Пробрались в мою комнату и отрезали рукава от моего красного свитера, чтобы пришить их к своему костюму Человека-паука? Ну что ж, дерьмо случается.

Лгать мне в лицо на протяжении шестнадцати лет о сестре, которая живет в нескольких милях отсюда?

Валяйте.

– Да, – отвечаю я, как жалкая трусиха, которой, по правде, и являюсь. Я беру черновик с принтера и протягиваю ему.

Папа хмурится.

– Что с тобой не так?

– Ничего.

Мой телефон жужжит, и на экране появляется фотография Конни, делающей вид, что облизывает витрину в «Yellow Leaf Cupcake Co». Никто в здравом уме уже давно не звонит по телефону, но Конни так занята своим хроническим суперуспеванием, что утверждает, будто у нее нет времени набирать текст.

– Знаю, это утомительно, но с каждым разом становится все лучше и лучше, не так ли? – говорит папа, отрывая взгляд от эссе.