Есть у меня земля - страница 8
По теплу застучали в деревушке топоры. Зачастили к Шишигину селяне: кто просил лесину на столб для ворот, кто менял настил на яме, кто веранду пристраивал. Никому не смог отказать Шишигин, хоть и точно знал — не вернут лес. Правда, со временем расплатятся: то мешок пшеницы на мельнице смелют, то дрова помогут из деляны выдернуть и распилить, то колодец почистят. А лес не-ет, его в округе осталось — по пальцам сосны пересчитаешь. Райисполком с великим трудом выделяет только погорельцам. Три последние лесины достались деревенской ребятне — качели они надумали за околицей поставить.
«Ниче, — успокаивал сам себя Шишигин, — вот срок штраховке пришел. Получу — шиферком покрою! Так-то способнее: под шиферком дома, ровно белые груздки стоят, красивым-красивы…» Застраховался он несколько лет назад. Молодайка из райстраха настойчивая оказалась. «Застрахуйте, дедушка, свою жизнь — после смерти получите круглую сумму!» — «Да как же я после смерти-то получу, милая?!» — «Ну, не вы лично, а наследники. Есть у вас дети?» — «Трое». — «Вот видите, а вы упираетесь!»
Напоминание о детях и было последней каплей — подписал Шишигин страховочный лист.
«Круглая сумма» оказалась небольшой. Но она укрепила мысль Шишигина о шиферной крыше. Договорился с комхозом: выручили бывшего работника, не обидели. Сам в комхозовском дворе и отсчитал листы — один к одному, без трещинки и сколыша. Пошел платить деньги. А по дороге возьми да и попадись деревенская почтальонка. Несла она телеграмму Шишигину. Средний сын, Артем, телеграфировал, что собирается в круиз вокруг Европы, да вот на путевку-билет деньжишек не хватает. Послал Артему полученные в рай-страхе деньги. Телеграфом. Чтобы быстряком долетели. Все! Вокруг Европы ведь парень надумал!
«Само собой понятно, — говорил на завалинке Шишигин Анисиму Марковских, — ежели почтальонка не сочиняет, то слово «круиз» означает путешествие с оглядкой разных интересных мест. И пирамиду Хеопса увидишь. И развалины Древнего Рима! Я что… Я всю жизнь при реке да деревянном мосту… Их, поди, и на карте самой подробной нету-ка! А сын — вокруг Европы! Опять же — к пирамидке Хеопса и развалинам Древнего Рима!»
Артем не замешкался с ответом. Писал, что перевод получил, сердечно благодарит, но на день рождения, вероятно, приехать не сможет — надо оформлять выездные визы. «Виза», «круиз»… Слова эти для сельчан были значительными. В очереди в деревенской лавке Шишигин произносил их с гордостью и громко. Селяне сразу как-то замолкали — неудобно рядом с такими ставить свои о каких-то там яловой ярушке или поросенке.
Дважды Шишигина пропустили без очереди.
Пришло письмо и от старшего сына, Тимофея. Он сообщал, что наконец-то получил место в дачном кооперативе. Начинает строиться.
«Само собой понятно, — опять рассуждал Шишигин с Анисимом Марковских, — Тимофей большой мастак по железякам, начальник цеха на большом заводе, а топор держать не умеет. Наймовать придется строителей. А наемные-то ныне берут будь здоров!»
Продал Анисиму Марковских отремонтированный телевизор, а деревенской почтальонке — перину с двумя подушками. От телевизора, как писал Тимофей, глаза портятся, а от перины пуховой — фигура. Вырученные деньги отправил Тимофею. Пригласил и на день рождения. Тимофей ответил не скоро. Обижался — зачем деньги, они совершенно лишние. Но обратно не переслал. О дне рождения не упомянул. «Закрутился, видать, — думал Шишигин, — дачу строить — не шутка в деле». И лишь через неделю получил открытку с короткой надписью на машинке: «Милый папа! Поздравляем тебя с днем рождения! Живи, пожалуйста, еще столько же! Приехать не сможем — заливаем фундамент под дачу. С уважением — твой сын Тимофей и Люся».
Люся была женой Тимофея. Заприметил он ее еще в институте. Свадьбу там, в городе, устраивали спустя два года после окончания Тимофеем института. Ездил Шишигин на свадьбу. Поросенка-молочника купил в колхозе. Хорошенько закоптил. Чтобы справиться с тяжестью, пригласил в попутчики Анисима Марковских — отпуск как раз тому выдался. И пожалел потом, что пригласил Анисима. Свадьба Шишигину понравилась, хоть в загс и не ездили, раньше такое дело было совершено. И в фату невеста не наряжалась — какая фата, когда дочурка есть. А в остальном все культурно, стол — живой воды только на нем не было, люстра под потолком — хрустальная, ящик с музыкой играет без передышки. Сиди себе как фон-барон: официанточки и еду поставят, и пустую тарелку уберут. Куда лучше, гуляй, селянин! Анисим Марковских по-другому отнесся к свадьбе.