Эстер Уотерс - страница 4

Проходят годы, для Эстер Уотерс тяжкие и мучительные, и вот случай сводит ее с первой любовью. Сводит в тот момент, когда в ее судьбе наметился перелом к лучшему и возникла перспектива устроенной жизни. Появился человек, ее полюбивший, его отношение к ней и ее ребенку, отношение к ней его семьи — все обещает ей иные условия существования, некую безусловную меру покоя и благополучия. Однако она отказывается от этой перспективы, отвергает одностороннее чувство, для которого в себе не находит ответа: оно не сулит ей душевной отрады. Верх берет не расчет, не потребность отдыха и покоя ценою забвения могущественных желаний сердца, верх берет жажда живого, органичного чувства, и она перебарывает горечь обиды на отца своего ребенка. Так четкая мера достоинства и потребность живого, наполненного, цельного чувства отчетливо обозначают логику поведения героини.

Подобной же потребностью одержим сам автор в своих поисках темы, героя, материала, способа и приемов повествования. Он берется писать о предметах и ситуациях, которые в его время еще считались нехудожественными и не подходящими для литературы. Он стремится писать об этом с естественной непринужденностью и артистизмом, с полным сознанием поставленной перед собой задачи. Ему удается расширить поле писательского действия в направлениях, которые до него и в его время считались запретными и которые даже Диккенсу или Томасу Гарди приходилось обходить стороной. Он один из первых в английской прозе стал писать о самой обыденной жизни с естественной повествовательной интонацией, избегая нажима сторонних влияний, воздействия сентиментальных мотивов, мелодраматического пафоса, публицистической риторики. Он не приемлет «острого» сюжета, построенного на подпорках случайных событий, на сочиненных, немотивированных происшествиях. Сюжетная напряженность обусловлена у него столкновением характеров, психологическими конфликтами, воздействием времени, обстоятельств и бытовой среды на судьбу личности, отчетливым и подвижным ритмом повествования.

Автор «Эстер Уотерс» ориентируется на объективную манеру письма флоберовской школы, удерживает повествование в рамках безличного отношения к происходящему, решительно избегает открытых заявлений, прямого обращения к читателю или посредничества между читателем и героем. Мур отвергает роль вездесущего и всеведущего автора, но свою позицию сохраняет, от своего мнения не отказывается, и выдает свое присутствие отбором материала, последовательным выражением «точки зрения» героини, эстетической эмоцией, интонацией, особенной, «ирландской» иронией, насмешливой, едкой и скептической, делающей рассказ о событиях более острым и подвижным.

В «Эстер Уотерс», романе «объективном», Мур продолжает писать о себе, многое черпает из впечатлений своей юности. Все, что в диковинку Эстер Уотерс, все, что поражает и обескураживает ее, когда она, в самом начале романа, появляется в старом поместье и сталкивается с бытом скаковой конюшни, все это было отлично известно Джорджу Муру. Какое-то время для него вся вселенная размещалась между стартом и финишем скаковой дорожки. Вынесенное им впечатление от этой особой, сокращенной вселенной, ее ощутимый, реально-фантастический образ служит в романе не просто материалом для изображения необычной обстановки. Мур производит творческий эксперимент, одним из первых мастеров европейской прозы новейшего времени сознательно ставит студийную задачу изобразить действительность в двух реально-обыденных, а по отношению друг к другу контрастных планах. Скаковая конюшня, подготовка к скачкам, нескончаемые разговоры о прошедших и предстоящих скачках, практика букмекерства, играющие на скачках — все изображено в своей повседневности, но эта повседневность особого рода, не похожая на обыденную жизнь. Для стороннего взгляда скаковая конюшня — экзотика, скачки — экзотический праздник, но и для знатока «мир галопа — волшебный мир». Он причудлив, он действует на воображение и предоставляет писателю очевидные выгоды, говоря языком скачек, дает ему фору.

Пользуясь «форой», Мур пишет обыденность, тусклую, угнетающую воображение, демонстрируя, как можно подчинить слову «дикий» материал, «пером не объезженный» и ничем артистическим не выявленный. И в том, как он решает эту писательскую задачу, как он делит действительность на два плана, сказывается его позиция, его взгляд на житейскую прозу, на условия существования, шире — его концепция жизни.