Естественное убийство. Виноватые - страница 20

– У тебя что, уже закончилась? – удивился Северный.

– Мальчику так понравилась овсянка с куриной грудкой и оливковым маслом, что я сварила ему ещё. И ещё чуть-чуть попозже, – немного даже вроде как застеснялась Рита.

– Тогда понятно, почему его несёт. Ведро овсянки с оливковым маслом, мягкие замшелые сыры по утрам… Мама! Он настолько угваздался, что под «попой» ты имела в виду всего пса?

– Тогда ему смело можно давать кличку «Жопа»! – расхохоталась Соловецкая. Возможно, немного не уместно. Но всё это было так смешно, что удержаться не было никакой возможности.

– Алёна, как вы можете! Ну ладно моё невоспитанное великовозрастное несчастье, но вы – милая, интеллигентная, культурная девушка! – укоризненно покачала головой Маргарита Пименовна.

– Надо же! Ритуля, ещё не так давно Алёна была не подходящей для меня партией, практически мезальянсом, деревенщиной-алкоголичкой, а сейчас она милая, интеллигентная, культурная девушка? – нарочито иронично возмутился Северный. – Да-да, здравствуй, матушка! Прости. Нынче спозаранку все забывают пожелать друг другу здравия. – Он покорно поцеловал Риту в демонстративно подставленную щёку. – Фу, воняешь мокрой псиной!

– Я, в отличие от тебя, способна критически относиться к себе. И если я не права, всегда могу признать ошибку и принести свои извинения! – фыркнула Рита. – Его зовут Мальчик. И я вам его не отдам. Животное больное и нуждается в уходе.

– И чем же это животное болеет, скажи на милость? Ну кроме наглости и хитрости, а эти состояния, насколько я помню курс физиологии, трактуются вариантами нормы.

– Он крипторх[5], дубина! Ты что, не знаешь, какими осложнениями грозит крипторхизм?

– Кастрацией!

– Сева, ты идиот! Крипторхизм грозит опухолями! Злокачественными опухолями!

– У собак?! Которых совершенно спокойно можно… – Алёна осеклась, не столько из-за гневного взгляда, брошенного на него Ритой, сколько из-за того, чтобы не расхохотаться.

– Всеволод Северный, вы идиот! – Ещё раз веско сказала Рита.

– Господи, за что?

– За всё!

– Спасибо, Рита, что неустанно напоминаешь своему единственному сыну о том, что он идиот. Хотя он и сам об этом помнит. Я даже – спешу тебя обрадовать новым подтверждением факта сыновнего идиотизма – так и не сделал Алёне Дмитриевне предложение руки и сердца по всем старорежимным правилам, как ты советовала. Можно, конечно, сетовать на то, что мои друзья и друзья моих друзей, а также разнообразные обстоятельства, вроде общечеловеческого любопытства и запачканного вишнёвым пирогом платья, тому помешали, но факты – вещь суровая. В сухом остатке имеем то, что имеем: предложение сделано не по правилам, и от не по правилам сделанного предложения Алёна Дмитриевна отказалась.

– Я бы тоже отказалась выйти за тебя замуж! – хмыкнула Рита. – Как можно выйти замуж за человека, забывшего поздравить любимую женщину с днём рождения? Как можно называть «любимой» женщину, которую ты забыл поздравить с днём рождения?

Повисла пауза. Отошедший от помывочного стресса безымянный терьер-полукровка, он же лохматый саквояж, он же беспризорник, любитель пожевать Кастанеду, кроссовки и баранью косточку с хрящиком, он же, как выяснилось, Мальчик, слегка запоздало – сказывался стресс от купания – уставился на Северного и с радостным поскуливанием попытался вывернуться из здоровенного банного махрового полотенца, стремясь к хозяину.

– Узнал, бродяга! Ну наконец-то! – обрадовался Северный. И тут же вдогонку: – Алёна, прости, я не только идиот, я ещё и свинья. Ты же мне в первую нашу встречу на кухне у Соколова сказала: «Мне тридцать девять. Наш друг Сеня был жестокосердными родителями отдан в школу на год раньше положенного. Но и мои тридцать девять меньше чем через месяц станут неправдой, потому что мне исполнится сорок…»

– Он не идиот, Алёна! – захохотала Рита Бензопила. – Ну не клинический, во всяком случае. Он аутист. Целые куски текстов бессмысленно воспроизводить – милости просим. А с причинно-следственными связями у моего полувекового мальчика проблемы! Как он только репутацию хорошего специалиста заработал, не представляю… Не рвись, ты мокрый, простудишься! – последнее адресовалось псу.